— Екатерина, спектакль «Женщины Есенина» стал лицом МХАТа имени Горького. Он идет с ошеломляющим успехом уже четвертый сезон, билеты невозможно купить! Вашими афишами завешана вся Москва. Вы ожидали такой успех?
— Постановка родилась в сложное время, при смене руководства. Труппа репетировала почти год, я присоединилась на последнем этапе, за три месяца до премьеры. Для коллектива было бы настоящей трагедией не показать зрителю результаты своей работы. Я попросила Владимира Кехмана дать возможность сыграть премьеру — декорации и костюмы были готовы. Директор пошел нам навстречу, хотя мог этого не делать. Так «Женщины Есенина» вышли в свет. Хотя за неделю до премьеры я сама чуть не ушла.
— Директор поставил условие, что каждое действие не должно длиться больше часа. Оказалось, что легче всего урезать наши рязанские сцены. Спектакль строится на эпизодах, они, как кирпичики, собираются в одно большое здание. Моя роль начала стремительно таять, а в пьесе Елены Исаевой Татьяна Федоровна — главная героиня. Мне до сих пор жалко финал, который возвращает нас к могиле Есенина, где на похоронах собираются все его женщины, и монолог матери: «Это я во всем виновата, я его любить не научила — такой любви, как у нас с отцом, он не хотел, а другой не знал! Вот у него с вами ни с кем и не срослось». Оказывается, текст помню до сих пор.
В общем, могла и не сыграть. Сказала: «Еще одну сцену сократите — пусть выпускает другой состав». Актриса была заряжена, так что я никого бы не подвела.
— А для вас важно не подвести? Вы уже в таком статусе, что вам же простят.
— У меня есть принципы, и на них я строю свои отношения с миром и людьми. Если что-то обещаю, то обязательно выполняю. Если я подписала даты (а это делается приблизительно за три месяца до срока), то должна отработать все спектакли. Если зритель купил на тебя билеты, ждет встречи, ты не можешь не выйти. А за это время, сами понимаете, сколько предложений провести какие-нибудь фестивали, форумы, мероприятия выпадает на эти же даты. Отмена — только в случае форс-мажора: самолеты, ураганы, смерть артиста.
— На этот случай у нас есть волшебник — врач-фониатр Лев Рудин. У него можно встретить Григория Лепса, Полину Гагарину, всех оперных и артистов мюзиклов. Он реанимирует, и мы выходим на сцену «при любой погоде».
— МХАТ имени Горького стал вашим театром. Скажите, как это произошло?
— Вы знаете, когда меня пригласили мать Есенина играть, я сказала: «Подождите-подождите... Если бы вы меня пригласили на Айседору Дункан, я бы сразу. Но почему МАТЬ?»
На встречу с режиссером Галиной Полищук я все же пришла, чтобы познакомиться и отказаться. Я с большим интересом прочла книгу Захара Прилепина из серии ЖЗЛ «Есенин. Обещая встречу впереди», в которой он собрал всю есенинскую жизнь буквально по шагам. Именно по ней написала пьесу драматург Елена Исаева. Оказалось, что роль Татьяны Федоровны написана в развитии, с флешбэками — переходами из одного возраста в другой.
Я посмотрела актерский прогон и поняла, что хочу участвовать. Это какой-то совершенно другой театр, очень молодой и современный. Так началась моя новая работа с режиссером Галиной Полищук.
Правда, понадобилось время, чтобы узнать друг друга, притереться, принять ее метод работы.
— Постдраматический театр не имитирует жизнь, он ее использует фрагментарно для того, чтобы создать художественное высказывание. Здесь идет поиск метафор и дополнительных смыслов, которые иногда актеры понимают уже только в создавшемся полотне.
Галина начинает с этюдов на заданную тему, выстраивает отношения персонажей и потом нанизывает эпизоды. Все кладет на действие. Если артист не справляется — забирает текст или вообще снимает с роли.
У меня есть опыт работы с режиссерами-диктаторами. (Смеется.) Помню, как мы с мужем работали с Леонидом Трушкиным, выпускали спектакль «Чествование» с мегапрофессионалами — Ширвиндтом, Державиным, Гурченко, Голубкиной, Алентовой. И Леня артистам говорил: «Сперва сделайте так, как я сказал, и только потом можете предложить свой вариант, короче, давайте без «давайте». Мой муж тоже очень требовательный режиссер, четко знает, чего хочет. Даже небольшую роль выстраивает пошагово, поэтому с ним интересно работать. Так что я это впитала и никогда не отвергаю то, что предлагает режиссер. Он видит постановку в целом, он может знать больше, чем ты, и это почти всегда намного интересней, чем артист сыграл бы на своих тридцати трех штампах. Поэтому, если ты дал согласие работать, доверься режиссеру. Мы с Галиной нашли общий язык, и я считаю, нам удалось сделать Татьяну Федоровну похожей на оригинал: упрямой, сильной, любящей.
К нам приезжали зрители из Рязани, похвалили меня за правильно поставленный говор.
— Это ведь была фантастически интересная женщина.
— Да, личность. Совсем не бабушка в платочке. Что знают о ней люди? Существует только один маленький кусочек киноленты, где ее записали. Ей там лет восемьдесят, и я потом прочитала, как все было записано. К ней приехали поговорить про Есенина, и режиссер все не давал ей сказать то, что она хотела, постоянно корректировал: «Нет, вы вот это расскажите, вот это...» Она начала, потом вспылила и ушла. Остался только этот кусок. У нее был характер. Ее раздражало, что все время лубочность навязывали, якобы Сережа должен быть таким... от сохи. А Сережа вообще не занимался никакими полевыми работами. Сережа — это стихи. Вы представляете себе: в деревне парень, вместо того чтобы пахать и сеять, стихи пишет? Он не по этому делу. Его дело — воспевать. Мать, видимо, хотела рассказать что-то свое, а всем надо было, чтобы как придумано согласно линии партии.
И конечно, никто не рассказывал о матери, которая сына бросила. Она же уехала, Сережу оставила и на стороне другого сына родила.
А муж любил ее безмерно. И даже после такого предательства разыскал и просил вернуться «Ты чего? Сын без матери растет. Никто тебя беременной не видел в деревне, все было в городе. Вернешься, и будем жить. Но этого оставляй здесь». Это было его условие. В результате она этого ребенка оставила кормилице. Но потом всю жизнь бегала к этому Александру, всю жизнь у нее было чувство вины перед ним.
И деньги, которые Сергей зарабатывал и давал для сестер, она несла его незаконнорожденному брату.
И этого Сережа матери простить не мог. У них были очень сложные отношения. И он каждой своей женщине предъявлял: если не девственница, значит, гулящая, как мать! Он был травмирован на всю жизнь. И наш спектакль вскрывает эту часть жизни Сергея. «Письмо матери», которым вся страна зачитывалась, он посвятил любимой бабушке!
И совершенно другой спектакль — «Над Не», который тоже во МХАТе поставила Галина Полищук.
— Это необычная трактовка пьесы Горького. Огромная смелость — нырнуть вместе с мужем в эту историю. Все очень неоднозначно, все искрит и даже шокирует. В роли Василисы вы как актриса раскрылись с совершенно другой стороны. Я вас такую не знала.
— На мои возражения: «Я не люблю эту пьесу Горького» — режиссер мне сказала: «Ты будешь здесь совершенно другая». И я просто, как артистка, на этот манок — быть другой — согласилась.
— А в какой момент в постановку пригласили вашего мужа?
— Сразу. Но Александру режиссер предложила выбрать межу Сатиным и Костылевым. Он долго решал. Но если бы он не взял Костылева, то такой Василисы, как сейчас, не было бы. Благодаря тому, что мы в реальной жизни муж и жена, зритель сидит в жутком напряжении и боится, что тайна раскроется. Происходящее щекочет нервы. Но если бы вы знали обратную сторону нашей работы! В сцене любви Василисы и Пепла я стою в ду?ше в непромокаемом водолазном костюме телесного цвета, чтобы вода не попала в микрофон. Там все выверено до сантиметра, чтобы зритель не заподозрил обмана и поверил в страстные отношения. Вообще спектакль поставлен так, что залу кажется, что они подглядывают за персонажами через замочную скважину.
— Как вам работалось с Александром? Вы обсуждали роли дома?
— Обсуждали, конечно. Он блестяще и буквально со второй репетиции сделал роль. У нас в спектакле много молодежи с опытом и без, поэтому многие учились в процессе репетиций. Кто-то из артистов вышел за Сашу в прогоне — и весь спектакль обрушился. Поэтому у Стриженова нет второго состава.
Он на сцене великолепен. Многие влюбляются в его персонаж, сочувствуют ему, говорят: «Хотим в клинику к Стриженову!» А он искуситель, он обаятельное зло! Для Александра эта роль вообще не была мечтой.
— Он согласился на нее ради вас?
— Нет. Он это сделал исключительно ради себя. В этом году у Саши двойной юбилей: 55 лет и 50 лет творческой деятельности. Именно на сцену МХАТа имени Горького на Тверском бульваре, 22, он впервые вышел в 1974 году в спектакле Олега Николаевича Ефремова «Сталевары». Так что предложение Галины Полищук дало возможность отметить юбилей на этой же сцене. К тому же во МХАТе работал Сашин папа, Олег Стриженов, он еще с великими мхатовскими стариками играл. 50 лет во МХАТе прослужила Сашина мама, Любовь Васильевна Стриженова. А еще ему реально понравился спектакль Галины Полищук «Женщины Есенина». Видите, как много обстоятельств сработало для принятия этого решения. Ну а если честно, он, конечно, делает эту работу для меня. (Смеется.)
— Это красиво. Скажите, а мама, Любовь Васильевна Стриженова, успела его увидеть?
— Сашина мама в классической постановке «На дне» играла Наташу, и я, конечно, волновалась, как она воспримет такую современную интерпретацию классики. Любовь Васильевна была на премьере и приняла такое прочтение, хвалила нашу работу. Ее профессиональное принятие для меня было очень важным.
— Это радостно.
— На самом деле на «Женщин Есенина» меня благословила именно Сашина мама.
— Но Сашина мама благословила вас не только на этот спектакль, но и на брак. Как-то Александр рассказывал, что мама сказала ему, 14-летнему, о вас: «Не упусти эту девочку».
— Да, но никто не верил, что это надолго или что-то серьезное.
— Ваша первая встреча и первая совместная работа с Александром случились 40 лет назад — в 1984 году снимался фильм «Лидер».
— Мамочка родная, еще один юбилей!
— Каким тогда был мальчик Саша?
— Знаете, он и тогда уже был артистом по сравнению со всеми новичками, которые снимались в фильме. Ему, кстати, режиссер тоже предложил любую роль на выбор, и он выбрал роль плохого мальчика. Надо же, как вы меня вернули сейчас красиво в прошлое, в ту точку, с чего все началось...
Казалось бы, Саша не мог мне понравиться. Слишком это банально — высокий голубоглазый блондин. И все вокруг умирают. А для меня, если все вокруг восхищаются, значит, я не должна вообще обращать никакого внимания. Я и не курила-то никогда по жизни, потому что все курили вокруг.
Но в результате «Карфаген пал», и на съемочной площадке у нас завязался роман. Сначала мы просто в контрах были, потому что он себя плохо вел.
— Плохо — это как?
— А так. Снимают мой план, например, а он в этот самый момент пытался меня расколоть, сбить с мысли. А режиссер ругал меня: «Соберись, не отвлекайся!» Сам же он чувствовал себя как рыба в воде перед этими камерами, он вообще был на несколько голов выше других ребят. Саша на общем фоне сильно выделялся. Получалось, среди всех ребят был один настоящий профессиональный артист, а остальные — школьники. Нас, детей, было десять человек, потом одного отправили за плохое поведение. Хотя если кого-то и надо было отправлять, то, конечно, Стриженова, потому что в первый день в Сочи он повел всех в ресторан! Потратил все деньги, которые дали ему на месяц родители.
— Любил эффектные жесты?
— И до сих пор любит. Александр все делает очень красиво. Приучил меня к вниманию и сюрпризам. И теперь я от них зависима! В октябре отмечаем 37 лет со дня свадьбы.
— Давайте вернемся к съемкам «Лидера». Как все-таки начался ваш красивый роман, если сразу не заладилось?
— После очередного съемочного дня кто-то из ребят предложил: «А давайте все со свечкой скажем друг другу, что мы думаем». И начали по кругу откровенничать. А я не захотела в эти игры играть, вышла на балкон. И тут неожиданно Александр вышел за мной. И мы разговорились, я даже не помню о чем.
— И вы тогда поняли, что влюбляетесь?
— Тогда еще нет. Я просто на него посмотрела другими глазами. А потом Саша начал за мной ухаживать.
— Выкашивал все клумбы с тюльпанами?
— Дошло и до выкашивания. Но вообще, сначала он читал стихи. Он был хорошо образован, с потрясающими манерами. Мы с ним могли говорить о поэтах, о художниках, о музыке часами. Представьте себе, 14-летние дети обсуждают стихи. Он очень много знал наизусть и Пушкина, и Есенина. Теперь Александр говорит, что сам вырастил себе жену.
— Ну а вы вырастили себе мужа.
— Я, конечно, оказала на него влияние. Мы же были школьниками и снимались во время учебного года. У трех исполнителей главных ролей — у меня, Саши и еще одного мальчика — были педагоги, которые занимались с каждым индивидуально. Сашу учил прекрасный Сергей Сергеевич, но он совершенно не хотел заниматься. Тогда мудрый Сергей Сергеевич стал действовать через меня. Саша ходил на учебу, потому что я его об этом просила.
— Что ради вас еще делал Александр?
— Нам выдавали талоны на еду, он знал, что я люблю яблоки «симиренко», и свои талоны тратил, чтобы мне их купить.
— В таком возрасте купить за талоны яблоки и пойти на учебу — это жертва. А чем вы жертвовали ради него?
— Я просто остановила на нем свой выбор.
— В Сочи вы снимались несколько месяцев, эта экспедиция — как курортный роман. Можно было вернуться в Москву и ни разу не увидеться. А вы остались вместе на всю жизнь.
— У нас тоже никаких гарантий, что все продолжится, не было. Роман и роман. Сочи, экспедиция, взрослых рядом нет... Моя старшая сестра Виктория поняла, что младшая влюбилась, когда на вокзале я, до этого три месяца не видевшая родных, вышла из вагона и, глядя сквозь нее и маму, сказала: «Здравствуйте» — и побежала к Саше.
И Любовь Васильевна про нас тоже все поняла, но даже раньше. Потому что Саша вдруг стал писать ей письма с признанием, что встретил девочку и влюбился. Мама обалдела уже от самого факта, что он решил поделиться таким обстоятельством — и еще в эпистолярном жанре!
Мы, кстати, с мужем недавно говорили, какое счастье, что наши мамы бережно относились к нашим чувствам, не вели себя, как родители в фильме «Вам и не снилось...», не запрещали, не препятствовали нашей любви.
Сейчас их нет. Четыре года назад ушла моя мама, совсем недавно — Сашина. И это огромная потеря для нас обоих и для наших дочерей.
Я понимаю, что, если бы наши мамы не приняли наши отношения, у нас не было бы ни шанса сохранить наши чувства. Саша познакомил меня с папой — ну девочка, ну хорошо, влюблен. Год проходит — опять влюблен. Еще год — влюблен...
И уже все привыкли, что мы вместе, но никто не верил, что надолго. Сашина мама так и говорила: «Жалко, что вы так рано встретились!»
— Но вы не расстались. Как за эти годы трансформировались чувства?
— Саша уже не муж — это родственник и в то же время любовник. И очень родной человек, которого ты, бывает, хочешь задушить своими собственными руками. Мы как никто знаем, как довести друг друга до исступления.
— И на какие точки вы давите, что происходит такая реакция?
— У него вообще очень непростой характер, он человек вспыльчивый, так что точек море. А я как раз могу терпеть довольно долго, но потом — тушите свет, могу снести все и сразу. И Саша прекрасно ловит эти вибрации.
— Какая вы жена?
— Я ничего не проверяю, не выясняю, верю на слово. Если муж говорит, что пошел на мальчишник, значит, так и есть. Это не потому, что я такая идиотка, просто я считаю, что лучше меня нет. А если у моего мужа есть по этому поводу сомнения, то он, конечно, может вступить в другие отношения, но обратного пути не будет! А если мужа надо пасти, то зачем он такой мне нужен? Вот я так живу.
При наших сумасшедших графиках есть только один выход — доверять друг другу.
— Как вы думаете, а Саша боится вас потерять?
— Не знаю, я об этом не думала. Знаю, что, если он вдруг соскучится, он может без предупреждения прилететь ко мне на гастроли. Последний раз мы вместе были в Питере. Я сама без него очень скучаю
— И вы гуляли по городу и ели ваши любимые пирожные шу с кремом. Я видела эти счастливые фото в ваших соцсетях...
— Да. И это было прекрасное свидание в Северной столице.
Я периодически заново влюбляюсь в своего мужа, и наш роман продолжается.
— Как вам кажется, то, что вы венчались, сохраняло ваш брак?
— Конечно. Когда мы обвенчались, мой муж взял меня за руку и сказал: «Вот теперь ты от меня никуда не денешься». Это я помню хорошо.
— Когда-нибудь вы хотели развестись?
— Мы говорили такие слова, мы говорили...
— С другой стороны, мне кажется, в каждой семье такое бывает. Если совместная жизнь длинная, люди разные моменты проходят, от самых счастливых до самых горьких.
— Жизнь — маятник, в наших отношениях был и такой непростой период. Это, конечно, внутренняя работа — идти навстречу друг другу. И это разговор о внимании, о заботе, о том, что важнее, без чего ты жить не можешь. Потому что, если это так, происходит взаимный всплеск и роман друг с другом вспыхивает по новой. И цветы, и вечера вдвоем, и море...
Мы обычно в годовщину с Сашей садимся вдвоем и ведем разговоры по душам.
— Какие, например?
— Я говорю:
— Давай заключим брачный контракт. Пропишем там какие-нибудь условия, правила наши.
Он говорит:
— А зачем нам брачный контракт? Я написал завещание и все отписал тебе.
— Интересно, тебе в голову не приходит, что я могу сойти с ума? Ну, например, завести молодого любовника. И что ты тогда будешь делать со своим завещанием?
Еще мы говорим, насколько мы нужны друг другу. Потому что и он самостоятельный человек, и я самостоятельный человек. Мужчина сегодня, в принципе, женщине нужен только для красивого цвета лица, а все остальное мы можем сами. Поэтому, когда муж приезжает забрать меня после спектакля, когда просто так дарит цветы, я это очень ценю.
— Что самого прекрасного и самого ужасного в вашей совместной жизни?
— Самое ужасное, что сейчас против нас ведется война, погибают люди, рушатся дома. И это наша общая трагедия, одна на всех. На этом фоне все остальное уходит на второй план и кажется не таким важным и значительным.
Надо просто беречь друг друга и поддерживать. Особенно сейчас, когда весь мир объединился против нас. Спастись можно только в семье.
Родина начинается с семьи. Дочери уже замужем, но мы находим время, чтобы побыть вместе. Иногда это просто совместные завтраки. Обе дочери великолепно готовят! Вот недавно собирались все вместе на рыбалку. Потом ходили всем семейством в Новую Третьяковку на выставку Васнецовых. Внуки приучены — с рождения с нами везде.
Мечтаю еще в осенний лес сходить за грибами, но для этого нужен один целиком свободный день. Муж говорит: сама виновата, слишком много работаешь.
— Разве вы не можете разгрузить график?
— Могу. И я решила перестраивать свою жизнь. Но получится это сделать только после Нового года — уже подписалась под обязательствами.
— К сожалению, часто мы к этому приходим, только когда происходят какие-то потрясения. Было бы гораздо лучше, чтобы все происходило осознанно и плавно, а не когда жизнь ставит в жесткие обстоятельства. Когда вы поняли, что график тотально нужно перестраивать?
— Знаете, у меня был период, когда я вела «Время покажет» и мы с Сашей виделись только в постели. У меня шли многочасовые эфиры, я приходила домой с чувством вины, потому что нет ужина для мужа, нет сил и я, конечно, плохая жена. И я понимала, что так мы долго не протянем, надо что-то менять и такой жизни я не хочу. Это было новое для меня дело: нужно было разбираться в политике, быть в материале, очень много смотреть, слушать, знать контекст происходящего.
— Мне кажется, Александру нравится, что вы такая активная и ваша жизнь бурлит. Понятно, что ему вас не хватает, но это лучше, чем...
— Чем если бы я сидела дома с ужинами? Я не уверена. Мы с вами сейчас отвечаем за Александра, а он, возможно, хочет другого. Женщина на кухне, вечно беременная, — мечта многих мужчин.
— Но вы же разговаривали с ним наверняка на эту тему.
— Разговаривали недавно. Он что-то про детей стал говорить, я сказала: «Если ты хочешь — пожалуйста, я рожу». Сейчас это все возможно. Мы весь вечер обсуждали это и пришли к решению, что будем воспитывать внуков, которые у нас есть, и ждать следующих. Это очень важный разговор, я считаю.
Я действительно могу все остановить, поставить на паузу ради таких глобальных и важный вещей. Мы оба должны понимать, чего хотим и как нам жить дальше.
— Какое ощущение, когда появляются внуки? У вас уже три парня.
— Мы снова почувствовали себя молодыми родителями. Стали носиться с такой скоростью, с какой никогда не носились. Саша больше общается со старшим. Дедушка Александр и бабушка Екатерина — так нас называет Петя. А мы зовем его Петя Петрович. Я и с ним, и с близнецами Александром и Георгием проходила бессонные ночи.
Я всю жизнь хотела мальчиков. Каждый раз, будучи беременной, думала: «Это точно мальчик». А сейчас думаю: «Господи, спасибо, что у меня две девочки!» Потому что это совсем другое дело. Мальчики — совсем иные люди. С девочками намного проще. Или у меня такие идеальные девочки.
— У вас действительно идеальные девочки.
— Мне тоже так говорят. Думаю, что мы не смогли бы сделать такую карьеру, если бы у нас были мальчики. Так что там, наверху, все регулируется. И сегодня, конечно, внуки — это невозможное счастье. Люди, без которых не проходит ни один день. Самые важные новости — кто из малышей сколько шагов сделал, кто что нового сказал. Какие успехи у Петровича в школе, сколько забил голов на футболе и как прошла тренировка по теннису. Это наша жизнь, наша семья. И мы с Сашей рядом с ними тоже раскрываемся по-новому. Я безмерно горжусь нашей старшей дочерью Настей, до сих пор не представляю, как она смогла до последнего выносить мальчиков и родить двойню! Год пролетел, но каждый день — это большой труд. Настя все успевает — растит троих детей и работает! Александр очень похож на дедушку Сашу, но на прадедушку Олега еще больше. Сейчас мы отметили 95-летие Олега Александровича. Непередаваемое чувство, когда мы сидели все вместе: Олег Александрович с женой Линой, Настя с мужем и тремя детьми, Александра с мужем, мы с Сашей... Да, Олега Александровича поздравили президент, премьер, патриарх, мэр Москвы — все, кто мог поздравить, что, безусловно, очень приятно. Он получил правительственные телеграммы. Из многих городов ему и звонили, и писали. Но отмечали мы в очень узком кругу. И это была наивысшая степень счастья, когда собрались все поколения. И конечно, когда рядом с прадедушкой был этот годовалый голубоглазый блондин Александр, его копия, — это потрясающе. Чудо.
Именно в такие моменты особенно ясно ощущаешь, что семья — важнее всего. И какое все-таки счастье — в таком почтенном возрасте оставаться в светлой памяти и здравом уме, быть в курсе всех событий.
К дедушкиному юбилею Александра окончила магистратуру факультета «Международный бизнес» МГИМО с красным дипломом, а сейчас уже поступила в аспирантуру.
Слава Богу за все!
— Я помню, Александр говорил: «Катя не просто жена, она мой кислород, это моя атмосфера».
— О себе могу сказать, что я созависима и вся жизнь моя включена в его жизнь. С одной стороны, я человек самостоятельный, с другой — абсолютно нет. Я только на днях научилась сама вызывать такси, потому что мне это делал всегда муж. Если с моей машиной возникают вопросы, то я сама их никогда не решу, одна надежда — на мужа. Я не люблю без него летать, когда он рядом, мне спокойно. Мы никогда не проводили отпуск отдельно. И вообще не возникало мысли отдохнуть друг от друга.
— Вы говорили, что Александр вспыльчивый и эмоциональный. А вы могли бы любить холодного человека, который все в себе держит?
— Не знаю. Но у меня папа был спокойный, я вообще никогда не слышала, чтобы они с мамой разговаривали на повышенных тонах. Потом, так вопрос никогда не стоял: могу ли полюбить другого человека? Если бы могла, то, наверное, это уже бы случилось. Значит, не могу.
— Александр говорит, что вы идеальная.
— Не идеальная. Он сейчас делает ремонт в своей квартире, и я постоянно слышу: «Чтобы здесь твоя косметика не лежала».
— В своей отдельной квартире?
— У него есть квартира, которая с детства его, а у меня есть своя квартира, которая считается с детства моей. Но вообще у нас все общее, естественно. Так вот, если я идеальная, тогда не надо меня ругать по мелочам, что моя косметика разбросана по дому, что в сумочке беспорядок, что инструкцию от новой стиральной машинки никак не могу изучить и так далее.
— Такая ерунда, такие мелочи!
— Но жизнь состоит из мелочей.
— Знаете, мне очень понравилась ваша традиция в день свадьбы серьезно поговорить, а не просто легко и весело провести время. Пожалуй, я украду для нас с мужем эту традицию.
— Да, это важный день, и в этот день мы говорим друг другу что думаем. Как страны должны договариваться, так и люди должны договариваться. И мы каждый год решаем: да, живем дальше. Ведь у нас с Сашей нет цели намотать количество лет, мы за качество прожитых дней!
— При этом намотали уже достаточно. Как вы думаете, почему?
— Думаю, потому, что не можем по отдельности, хотя абсолютно разные люди.
Вот муж ругает меня за что-нибудь, я думаю: «Ну вот, я плохая девочка! Лучше я пойду туда, где мне говорят, что я хорошая девочка». И понимаю, что не могу без него. Наверное, вот это и есть любовь — невозможность отдельного существования.
— Человек же не только вызывает вам такси, он же вызывает чувства.
— Проверка на чувствительность — это к самой себе вопрос, насколько ты живой. Чтобы все было по-настоящему, а не по привычке. Ведь часто люди живут, потому что удобно ничего не менять. Ну что это такое — разводиться? Это же надо что-то делить.
— А чего хочется для себя, только для себя?
— Как говорит моя героиня Василиса из спектакля «Над Не»: «Я хочу простого женского счастья, чтоб с любимым где-нибудь в горах или у моря... и чтобы кофе на балконе, и только я и он!» Вот и я хочу с мужем на Байкал, на Алтай погулять, на Волгу рыбу половить и слетать в Сочи — город, где началась наша любовь.
— Катя, я хотела спросить, как с таким графиком, как у вас, не выгорать, оставаться в форме, оставаться красивой? Вы мне как-то сказали, что встаете в три утра, когда у вас эфир «Доброго утра». Но у вас еще кроме этого и вечерние спектакли, и много еще чего. Как можно годами, нет, десятилетиями жить такой жизнью? Что вы пьете, чем вы дышите?
— Вы же понимаете, чтобы оставаться на месте, надо очень быстро бежать. Это про мою профессию точно.
— Как выживать при этом беге?
— Распределяться. Выбирать главные дела и второстепенные. Жить в режиме. Например, у меня в этом месяце 19 спектаклей во МХАТе, гастроли, плюс «Леди на день» режиссера Дмитрия Астрахана в Театре Армии. И это еще нужно совместить с двумя программами на телевидении: с эфирами «Доброго утра» и со съемками моих интервью «Самое время». Мой агент скрупулезно сводит все графики, чтобы ничего не упустить.
И я думаю, нельзя ни в коем случае роптать и жаловаться. Это же прекрасно, что есть работа, что ты нужен и востребован. Спектакли идут с аншлагами — об этом можно только мечтать! Потому что, если будешь жаловаться, отнимут все и ты будешь свободен во всех отношениях. Я, слава богу, могу выбирать. Я же не соглашаюсь на участие во всех проектах, которые предлагают. Я очень избирательно к этому отношусь, сейчас особенно: жалко тратить время на ерунду.
У меня никогда не было пусто, всегда густо. Пытаюсь не складывать все яйца в одну корзину, в этой связи есть и телевидение, и театр. Надо реально очень ценить то, что имеешь.
Это большое счастье, когда ты живешь с тем, кого ты любишь, работаешь там, где ты хочешь...
Скоро исполнится 30 лет, как случилась моя первая большая любовь с Телевидением. Тогда мы с мужем стали ведущими телеканала «Доброе утро». И я до сих пор с удовольствием пользуюсь возможностью создать утреннее настроение в каждом российском доме, учитывая огромную аудиторию программы.
Вот я делаю программу «Самое время». Этот проект очень важен сейчас. Он о тех, кто живет и работает в условиях санкций и войны. И возник он, потому что слишком много стали уделять времени и внимания людям, которые уехали. А ведь очень многие здесь, со своей страной, со своей болью. Так возникла моя программа. Для меня вообще очень важно делать то, что приносит не только удовлетворение, но и пользу.
— Что еще из того, что вы делаете, приносит пользу и чем вы гордитесь?
— Я откликнулась на предложение Евгения Князева, ректора Театрального училища имени Щукина, и впервые выпустила курс телеведущих. Мне давно предлагали преподавать, но физически не хватало на это времени. Но когда вдруг возникла идея взять третьекурсников Щукинского училища и подготовить их к профессии телеведущего, я согласилась. Мне показалось это прекрасной идеей — взять студентов, владеющих сценической речью и актерским мастерством, и дать новые навыки. Лишних дипломов, как говорится, не бывает. У ребят появится еще одна возможность реализоваться. И я рада, что это сделала. Я привлекла практикующих телевизионных звезд: Ларису Вербицкую, Леонида Якубовича, Валдиса Пельша, Михаила Швыдкого, Владислава Флярковского. Ведущая канала «Культура» кандидат педагогических наук Татьяна Ципляева прочитала студентам целый курс лекций по риторике «Информационная речь. Работа ведущего новостей». Мы были на самой современной частной телестудии у вице-президента Академии Российского телевидения Александра Митрошенкова, который является продюсером телехитов «Привет, Андрей!» и «Песни от всей души», программ «Прямой эфир», «Когда все дома» с Тимуром Кизяковым, детского бестселлера «Спокойной ночи, малыши!» и прогноза погоды на федеральных каналах от «Метео-ТВ». Ребята попробовали себя в деле, научились работать с камерой. Это оказалось совсем другой профессией, что стало дня них открытием. В общем, мы это сделали. И удивительная история: с Кариной Балашовой, одной из выпускниц этого курса, я играю сейчас в Театре Армии. Она моя дочь в спектакле «Леди на день». А с другим студентом, Алексеем Сармометовым, мы вместе играем «Над Не» во МХАТе, он Сатин. Вот так все закольцевалось.
0
66.00
