Когда-то дорога из Донецка в Ясиноватую занимала минут 15, не больше. Равнодушный к событиям на Донбассе навигатор и сейчас строит маршрут по ней. Но дорога эта идет слишком близко к Авдеевке, занятой украинскими войсками и простреливается неприятелем. Поэтому те, кому нужно в Ясиноватую, едут в часовой объезд, причем последние километры по разбитой снарядами дороге вытрясают душу. Ямы, ямы, ямы, Ясиноватая.
Этот город – был крупнейшим на Украине железнодорожным узлом. Но сейчас железка замерла, поезда не ходят. До линии соприкосновения каких-то 2 километра. И оттуда слышна непрерывная канонада.
Ясиноватая встречает меня хоровым пением из церкви Петра и Павла, окна храмовых пристроек завалены мешками с песком. Неподалёку бой. Тах! Тах! Хрясь! Та-да-да-да! Работают из всего подряд: гранатометов, пулемётов, артиллерии. Но горожане ходят по улицам не пригибаясь. Знают, чем отличается далёкие взрывы от близких, смертельных. С 2014-го по городу постоянно прилетает: грады, мины, снаряды, ракеты, да всё подряд! А сейчас новая напасть: иногда по вечерам с негромким жужжанием появляются украинские дроны и бросают на головы жителей гранаты.
Залитая в бетон и плюющаяся огнём Авдеевка была частью Ясиноватского района. Линия соприкосновения прошла по семьям. С той стороны у многих живут родные люди, друзья...
И здесь же в Ясиноватой горбольница, в которую везут жителей, пострадавших от взрывов или контуженных. Привозят и раненых бойцов для первой помощи, но их стараются сразу эвакуировать в тыловые госпитали. Больницу и без того не раз обстреливали.
«БРОНЕЖИЛЕТОВ НАМ НЕ ВЫДАЮТ»
Больничный центр – большой, светлый, гулкий. Я-то ждал увидеть заполненный людьми подвал, в котором делают операции при свечах. Но нет, обычная больница на две с половиной сотни коек.
На входе табличка: «Осторожно, мины!» И разъяснение, что в железнодорожной части города артиллерия ВСУ разбросала мины-лепестки. Нельзя наступать и брать в руки.
Захожу к начмеду, анестезиологу Сергею Павловичу Сороко.
- Прилёты постоянно! Вот стекло недавно вставили, - показывает он мне окно своего кабинета. – Всё было досками забито.
На всякий случай доски стоят в углу комнаты, вдруг снова придётся заделывать. Последний прилёт случился, когда Сергея Павловича не было на месте. Повезло. В корпусе вылетело больше 70 стёкол.
- Страшно, конечно, но работать надо, – говорит он. – Сейчас на работу выходит половина сотрудников от нужного. Но те, что выходят, иногда просто живут в больнице. Круглосуточно. Зарплаты обычные, гражданские. Бронежилетов нам не выдают. Вы видели в середине здания хозпомещения? Пока с этой стороны всё рушится, мы с больными там пережидаем. Лежачих тоже выкатываем.
- А вы сами из Ясиноватой? – спрашиваю.
- Да, мой дом ближе к линии разграничения. Там ещё шумнее. Отдохнуть не получится.
Жизнь в Ясиноватой – непростая. Но в больнице приноровились. Свет вырубается, включают дизель-генератор. Перестают подавать воду, тогда её привозят пожарные. В самом городе постоянные ремонты.
Выживать городу помогают строители из Челябинска. Восстанавливают разрушенное, а в больницу привозят медаппаратуру.
ЛЮБИМАЯ АВДЕЕВКА
Начмед – занятой, меня ведет по больнице старшая медсестра Марина Сергеевна:
- Из наших окон видна любимая Авдеевка. Вон промзона, а вон там завод коксохимический, - показывает она.
- «Любимая»? Это вы без иронии?
- Конечно. Родственники, друзья с Авдеевки нам говорят: «Ждём, когда вы нас хоть на танках заберёте отсюда!»
Стоящий вдали завод, занятый украинскими военными – местный аналог мариупольской «Азовстали». В советское время под ним тоже вырыли гигантское бомбоубежище на случай войны. Строили крепко, добротно. Кто ж знал, что так повернётся, и завод станет чужой крепостью!
- Не страшно вам? - спрашиваю пожилых женщин в белых халатах у окна.
- Это вы из Москвы приехали, чтобы такое спросить? – саркастично улыбаются они. - Если всё время бояться, надо дома в подвале сидеть. И всё равно страшно будет.
- Когда всё началось в 2014-м, мы не понимали, что происходит. А сейчас каждый знает куда бежать, что делать, - говорит Марина Сергеевна. – К нам даже «Точка-У» прилетала, её хвост во дворе валялся. Потом убрали.
- Есть у вас в городе таблички, как в блокадном Ленинграде: «При артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна»? – спрашиваю.
- Бесполезно! У нас никогда не знаешь, под каким углом прилетит.
ДЕНЬ СУРКА
Зав. отделением Наталья Александровна жила в районе XVIII-го Партсъезда, где стрельба постоянно. Сейчас там жить невозможно. Поэтому вместе с младшей 8-летней дочкой и мамой уже год в больнице. Старшая дочь живёт отдельно, но работает хирургом здесь же.
Сотрудников, переселившихся на работу, на отделении три семьи. Из подсобок оборудовали комнатки, даже уютные. Называют их «бункерами». Окон нет, зато и взрывов не слышно. Поставили стиральную машинку, холодильник. Есть душ, плита, чайник. В магазины - перебежками.
- Зато дежурств беру побольше, потому что всё равно на работе, - рассказывает Наталья Александровна.
Живущие в больнице сотрудники шутят, что их жизнь это «день сурка»: спишь – встал – работаешь, поел – лёг – спишь. И так по кругу. За год зав. отделением выезжала из больницы лишь раз. Знакомая медсестра пригласила её с дочками в гости в Балаклаву.
- Младшая дочка Алиса отдохнула, перестала бояться. Играть ей не с кем, сверстников нет. Однажды был пациент, пришёл с сыном. Вот они душу отвели, на ушах стояли! У неё есть ролики, скейт, здесь в коридорах катается. Рисует. Поначалу у неё всё было в тёмных тонах, даже если сердечко, то чёрное. А сейчас - яркие краски. Играет в «Майнкрафт», но если раньше строила бомбоубежища, то сейчас дома на траве.
«ЛЮДИ РАССКАЗЫВАЮТ, КАК НАЦИКИ ВЫНОСИЛИ ЦЕННОСТИ ИЗ ИХ ДОМОВ»
Больница Ясиноватой для местных жителей – почти храм, куда можно прийти за утешением.
- Приходят пожилые люди, - рассказывает медсестра дневного стационара. – При обстрелах падают на землю, за деревья. Однажды бабушка прибежала, за сердце и за голову держится. «Зачем же вы так бежали?!» А она: «У меня же капельница! Я не могу пропустить. Сердце лечу».
Добираются до больницы чаще пешком. По городу ходит единственный небольшой автобус. Если начинаются обстрелы, он прекращает работу, потому что стёкла вылетают и у него.
- Главное в Ясиноватой - быстро двигаться! И держать уши на макушке. Или наоборот, включить в машине музыку погромче, как это делаю я, и ни о чём не думать, - вздыхает медсестра. – В прошлом году моя свекровь ехала на работу в такси. Тоже тут работала. Машина её привезла, а она уже мёртвая. Градами накрыло, со стороны пассажира всё было изрешечено.
С освобождением новых посёлков вокруг Ясиноватой, в больницу привозят ещё больше пострадавших. На носилках, на колясках, часто с застарелыми ранениями. На той стороне, пока они прятались в подвалах, их никто не лечил.
- Что говорят эти люди? – спрашиваю врачей.
- В голову к ним не заглянешь, конечно, но по глазам видно, что к России относятся нормально, - говорит хирург Сергей Сергеевич. – Все по-русски говорят, я лишь один раз видел человека, говорящего по-украински, но он тоже хорошо к нам относился. Рассказывают, как нацики к ним в дома заселялись, выносили ценности...
- Что было самое страшное за эти годы? – спрашиваю хирурга.
- Сложно сказать. Помню, парня молодого привезли, у него пальцы рук оторвало. Ему очень больно было. А он всё переживал, что маме скажет. За маму больше беспокоился, чем за себя.
- Ужасы были в 2014-м, - добавляет пожилая сотрудница. – Тогда ни света, ни воды. Весь город у нас собирался, от нашего генератора телефоны зарядить. Всюду удлинители, от удлинителей ещё удлинители. Вся площадь в шнурах. На кострах готовили еду, чтобы накормить больных... А за 9 лет приспособились. У каждого запас продуктов, воды, аккумуляторы для телефонов.
Врачи – люди не военные, им не выдают большую зарплату и медали «За Отвагу». Хотя надо бы. Но если допустить, что больница в Ясиноватой похожа на храм, то врачи тут похожи на святых подвижников. И тогда за них стоит хотя бы помолиться.
0
12.00
