ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Фев. 3, 2023

«Здесь сущий ад! Невообразимый ураганный огонь обрушился на наши позиции, земля буквально перепахана!» – эти слова генерал-полковника Штрекера относятся к 19 ноября 1942 г., к самому началу советской контрнаступательной операции «Уран». В феврале же 1943 г. плотность русского огня, сосредоточенного на последних немцах в Сталинграде, была в 5 раз выше.

Слова «ад на земле» часто повторяются в сталинград­ских воспоминаниях выживших немцев. Но давайте обратим внимание не на их переживания, а на доклады, донесения и рапорты тех, кто пока полон чувства превосходства над «русскими варварами». Например, на заверения немецких пилотов люфтваффе, которые открыто хвалились, что «превратили город в настоящий огненный ад».

23 августа 1942 г. в 16 часов 18 минут все силы 4-го немецкого воздушного флота обрушились на город. До конца светового дня было совершено около 2 тыс. самолётовылетов и сброшено более 1 тыс. т бомб. Город, который считался тылом и был одним из самых значительных эвакуационных пунктов, практически перестал существовать. Это был крупнейший авианалёт на Восточном фронте за всю историю войны.

Мир ежегодно вспоминает жертв атомной ­бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. В по­следнее время всё чаще говорят о «варварской бомбардировке» Дрездена в феврале 1945 г. Но то, что произошло в Сталин­граде 23 августа 1942 г., почему-то вспоминают редко. Между тем именно там впервые наблюдался эффект «огненного шторма», когда вследствие чередования фугасных и зажигательных бомб поднимается смерч, состоящий из огня. Он несётся по городу, засасывая в огненную воронку всё, что может гореть. А то, что не может гореть, например металл или камни, плавится. В Дрездене погибли 25 тыс. человек. В Хиросиме от непосредственного воздействия взрыва и огня – от 70 до 80 тыс. человек. В Сталинграде же, по некоторым данным, количество жертв превысило результаты даже атомной бомбардировки – до 90 тыс. человек. А ведь массированные налёты немцев на Сталинград продолжались до 29 августа… По словам сталинградцев, запах горелого дерева, расплавленного железа, стекла и сгоревших человеческих тел держался в городе до 1947 г.

Недооценили мужество

А тогда, в 1942-м, дым от пожара рассеялся только 5 сентября. «Остовы разбитых домов едва видны сквозь дым и зарево пожарищ. У стены кирпичного дома лежит убитая женщина, а по ней ползает ребёнок, весь измазанный кровью…» – так описывали выжившие открывшуюся их глазам картину. Или ещё: «Мама была ранена в голову. Годовалый братишка терзал её грудь, в которой ещё в первый день бомбёжки не стало молока. Так он и умер у меня на руках…»

Сдавшийся и впоследст­вии многое осознавший Фридрих Паулюс вспоминал: «Мы недооценили мужество не только советских солдат, но и жителей города, защищавших каждый дом. Даже женщины и дети были готовы рвать нам глотки».

Да, были готовы. И рвали. До 23 августа из Сталинграда было эвакуировано примерно 100 тыс. мирных жителей, в основном женщины и дети. А к октябрю 1942 г. под авиа­налётами и обстрелами за Волгу, по подсчётам члена Сталин­градского городского комитета обороны Михаила Водолагина, удалось вывезти около 250 тыс. человек. Однако многие не стремились в эвакуацию. Они хотели остаться в городе, чтобы сражаться за него.

В их числе была Ольга Ковалёва, первая женщина-сталевар в СССР. Явившись 23 августа на сборный пункт ополчения, в ответ на слова, что её, ценного работника, отправят в эвакуацию, она ответила: «Когда я бралась сталь варить, мне кое-кто говорил, что не женское это дело, ничего у тебя не выйдет. Но ведь вышло. Нет уж, дорогие товарищи. Вместе работали, значит, вместе и воевать будем». Ольга Кузьминична погибла 25 августа, когда шла в атаку на нем­цев, закрепившихся в хуторе Мелиоративный на северной окраине ­Сталинграда.

Об этом бое впоследствии будет вспоминать лейтенант, танкист Николай Орлов: «Побили фашистов. И кто? Небольшой отряд танкистов и рабочих, не бывших ни разу в боях, не нюхавших по-настоящему пороха. В городе регулярных частей было мало. Только зенитчики, подразделения внутренних, по сути, охранных, войск и учебные батальоны. Боевые войска ещё подойдут, ещё встанут у стен города, отстоят его, разгромят немецко-фашистские полчища. Только это будет через несколько дней…» Сталинграда

«Я сильная, выдержу»

Все эти дни город обороняли те, кто решил остаться. И пытались спасать тех, кто особенно нуждался в помощи. Александра Модина, секретарь Ворошиловского райкома комсомола, занималась детьми: «Вывозили ребят из разбитого госпиталя. Здесь лечились дети, привезённые из Ленин­града.

Раненые и больные, они пережили снова ужас бомбардировки…»

Люся Радыно была как раз из тех ленинградских детей. В августе 1942-го её, пережившую первую, самую страшную зиму блокадного Ленинграда, должны были увезти за Волгу. Но она предпочла остаться. И в свои 13 лет стала разведчицей. Шесть раз ходила в Сталин­граде за линию фронта. И выжила, и победила, и вернулась в Ленин­град, став учительницей. Но всё это было потом. А там Люсе запомнился один случай, когда, возвращаясь с задания, она наткнулась на командира РККА. Дело было ночью, оба разведчика, поскользнувшись, упали в воронку. «И тогда я сказала: «Встаньте ко мне на плечи. Я сильная, выдержу. Я-то ведь вас не вытащу, если выберусь первой…» С трудом устояла я на ногах…» С трудом. Но устояла. И выбрались оба. Дев­чонка-доброволец, держащая на своих плечах военного. Если бы не это плечо, неизвестно, какой бы была судьба Сталинграда и всей войны.