В Луизиане плохая погода. Уилл Смит шагает по грязи мимо сотен людей массовки. Заканчивается долгий съемочный день, который начался с того, что чей-то экспресс-тест на ковид оказался положительным (как потом выяснилось, ложноположительным). И все, кто занят в съемках, опять сдавали мазок из носа. Метеопрогноз не сулил ничего хорошего, одна гроза сменялась другой, а на площадке правило: если в небе молнии, на земле – получасовая пауза в работе.
Съемки фильма Emancipation (можно перевести как «Освобождение» – у картины пока нет официального названия на русском) вообще проходят непросто. Это проект для Apple TV+, история человека, известного как «высеченный Питер», – темнокожего раба с покрытой шрамами спиной, чей портрет стал одним из самых ярких фотосвидетельств эпохи рабовладения. Натурные съемки проходят в часе езды от Нового Орлеана, и это ежедневная битва со стихией. В середине июля, когда я впервые приехал на съемочную площадку, производство уже отставало от графика. «Все, что нам остается, – уповать на милость матери-природы, – полуиронично-полусерьезно сказал мне режиссер Антуан Фукуа. – Тут жара, гром и молнии, комары и топи с аллигаторами».
Но в этом и вся суть. Я наблюдаю за съемочным процессом с расстояния нескольких метров, Уилл Смит стоит под большим железнодорожным мостом, который достраивают рабы. Дым бивачных костров тянется к небу, герой Смита, пока не видят и не слышат надзиратели, шепотом обсуждает с другими работягами план побега. И в кадре все это выглядит так, как должно.
«Освобождение» – иное кино. По словам Смита, назвать этот фильм драмой о рабстве – значит оказать медвежью услугу дистрибьюторам. Это исторический фильм в духе Дэвида Лина, приправленный экшеном. Скорее «Апокалипсис», нежели «12 лет рабства». Это рассказ не только про варварскую жестокость рабства, но и про настойчивость, непоколебимость. Реальный Питер, насколько сегодня известно, совершил побег в 1863-м, в годы Гражданской войны в США. Десять бесконечных дней он пробирался по заболоченной местности на Север, вступил в армию Линкольна и затем вернулся на Юг – чтобы освободить тех, кого там оставил. «Эта история – о силе любви, – говорит Смит. – Этого мне и хотелось – снять фильм о том, как любовь делает нас непобедимыми».
В течение долгих лет Уиллом Смитом двигало страстное желание стать величайшей кинозвездой в мире. На заре карьеры он даже вывел для себя формулу успеха, основанную на десятке самых коммерчески успешных кинопроектов всех времен. Своей цели он достиг так непринужденно, что мало кто задумывается, насколько это в целом маловероятно – чтобы успешный рэпер вдруг стал кинозвездой. Однако за последние лет десять – с того момента, как Уилл Смит сосредоточился на личностном развитии, – между экранным Смитом и Смитом-человеком появлялась если не пропасть, то ощутимая дистанция.
Более того, мы уже видели его попытки эту дистанцию сократить. Например, когда во время прошлогоднего обсуждения перезапуска «Принца из Беверли-Хиллз» Смит в разговоре с актрисой Джанет Хьюберт признал, что в ее уходе из проекта нужно винить в том числе и его. Или когда Уилл пришел на Facebook-шоу к своей жене Джаде Пинкетт-Смит и обсудил предельно личные детали их семейной жизни (тогда еще появился мем «грустный Уилл Смит»). Он взялся вести соцсети с рвением целеустремленного молодого актера, каким и был когда-то, а не со снисходительностью 50-летнего маэстро. Наконец, он закончил работать над биографией, которая выходит в ноябре и в которой он впервые рассказывает о сложных чувствах к отцу, о новом этапе самореализации на шестом десятке и, конечно, об отношениях с Джадой.
Еще до нашей с Уиллом встречи его коллеги и друзья в один голос говорили мне, что он сейчас в каком-то особенно прекрасном состоянии – собран, тверд в решениях, одухотворен. Чуть позже и сам Смит подтвердит: «Моя цель сейчас – рассказывать истории, которые помогают людям понять, как стать счастливыми. Смысл в следующем: первую половину жизни я провел, набираясь опыта. Во второй половине жизни я намерен все это раздать».
На деле это означает участие в таких фильмах, как, например, «Король Ричард», в котором Смит исполнил роль Ричарда Уильямса – эксцентричного, с непростым характером отца выдающихся теннисисток Серены и Винус (российская премьера намечена на 18 ноября). Совершенно в традиции Смита, эта картина – история триумфа вопреки обстоятельствам с ярким героем в центре повествования. Чтобы тренировать Серену и Винус, Ричард собирал мячи возле теннисных клубов, куда его дочери не могли попасть, и старался максимально оградить их от дрязг большого спорта и СМИ. В исполнении Смита этот человек – раздражительный, бесцеремонный и горячо любящий дочерей отец. «Я бы сказала, что папа всегда знал чуть больше, чем остальные. Он и до сих пор такой, – рассказала мне в письме Серена Уильямс. – Ну вот смотрите: когда кто-то на тебя не похож, когда выглядит или ведет себя не так, как можно было бы предположить, первая реакция на эту инаковость – страх. Люди не понимают, как им одолеть такого соперника. Мой отец это знал, предвидел».
«Освобождение» – еще один заметный поворот в карьере актера. Это один из тех проектов, которые годами, если не десятилетиями, находятся в статусе препродакшена. И когда в прошлом году наконец началось производство, в США погиб Джордж Флойд, и мир очередной раз изменился на наших глазах. По словам Смита, это был какой-то сумасшедший момент: «На планете локдаун, все следят за развитием трагической истории с Джорджем Флойдом, и все как один встают и говорят: мы все видим, мы вместе. Такого никогда раньше не случалось, и таких возможностей у нас раньше никогда не было. Я уже давно в большом кино, где крутятся огромные деньги, но бюджет, выделенный Apple на «Освобождение», – беспрецедентный».
В ноябре выходит биография Уилла Смита под названием Will (заглавие книги – это и его имя, и слово «Воля»), в которой Смит-человек предстает в неотлакированном виде – таким вы его вряд ли видели. К тому моменту, как помощники актера созвонились с беллетристом Марком Мэнсоном, автором в меру остроумного руководства «Тонкое искусство пофигизма», Смит уже несколько лет вынашивал идею книги. «Буквально через час после звонка я сидел в его частном джете, – вспоминает Мэнсон, – происходящее в голове не укладывалось».
Уилл и Марк провели несколько дней на Каймановых островах, чтобы узнать друг друга получше и, главное, побрейнстормить. Мэнсон вспоминает: «Уилл сказал мне тогда, что всю жизнь скрывал свою истинную натуру от мира и хочет, чтобы книга наконец рассказала о том, кто он на самом деле». Позже, уже в разговоре со мной, Смит выразит ту же мысль другими словами: «Мне хотелось избавиться от прилипшего ко мне образа «Уилла Смита» и показать себя настоящего».
История Уилла начинается в районе Уиннфилд в Западной Филадельфии, куда его родители перебрались, когда мальчику было два года. «В начале 1970-х для молодой чернокожей семьи поселиться в кварталах для среднего класса было сродни воплощению американской мечты», – пишет он. А дальше следует рассказ о том, что Уилл называет определяющим для себя опытом: когда ему было девять, отец у него на глазах с размаху ударил его мать по лицу. Это был не единственный пример домашнего насилия в его семье, но конкретно тот инцидент сделал его тем, кем он стал. Он помнит, как брат вскочил, чтобы заступиться за маму. Как сестра убежала в свою комнату – а сам он просто замер в испуге. Он ни разу не обсуждал этот эпизод с отцом, потому испытывал к нему еще и чувство благодарности – за то, что он научил его быть настойчивым, сделал из него перфекциониста. «Он был одним из самых великих людей в моей жизни, – пишет Смит. – И в то же время он был одной из главных причин моей душевной боли».
Долгие годы Смит считал себя трусом. По его словам, желание нравиться людям, веселить толпу, заставлять всех смеяться коренится в понимании, что, когда люди улыбаются, они не ведут себя агрессивно по отношению к нему или к тем, кого любят. И если мать будет гордиться его достижениями, думал он, она простит сыну бездействие в тот ужасный момент. «То, что вы именуете «Уиллом Смитом», – пишет актер, – тщательно продуманная и доведенная до совершенства конструкция, созданная для того, чтобы защитить меня». Позже в беседе Смит скажет: «Комедия снимает любое напряжение. Невозможно злиться, ненавидеть и быть агрессором, когда ты сложился пополам от смеха». А затем добавит: «Со смертью отца закончился определенный этап моей жизни. Пока он был жив, я даже представить себе не мог, что рассказываю кому-то о том, как он бил мою маму».
Работа над книгой шла небыстро: Уилл был осторожен и долго подбирал слова в тех местах, где речь шла о других людях. Когда биография была вчерне готова, он пригласил в Майами всех, о ком в ней говорилось, – прежде всего своих близких и старых друзей. «Собралось 25 человек, и я прочел каждому все, что имело к ним отношение, – рассказывает Смит. – Ведь после выхода книги им с этим жить». Во время этих чтений Уилл впервые заговорил с матерью о домашнем насилии в их семье: «До этого она не знала моей точки зрения на то, что происходило. И я бы сказал, что этот разговор был сродни катарсису. Все прошло хорошо. Но было по-настоящему непросто».
Конечно, в книге будет много историй из молодости Уилла – о том, как они вместе с DJ Jazzy Jeff записывали школьный рэп дома в подвале, а в итоге стали первыми хип-хоп- артистами, получившими «Грэмми»; о том, как Уилл спускал деньги на тачки и подружек, а потом занял пару тысяч у местного драгдилера, чтобы переехать в Лос-Анджелес и пройти пробы на главную роль в сериале «Принц из Беверли-Хиллз» прямо на вечеринке у джазовой легенды Куинси Джонса; как он орал на свою первую любовь, когда выяснилось, что у нее есть кто-то еще; как его первый брак, с Шери Зампино, распался под весом его растущих амбиций и как ревность по отношению к Тупаку Шакуру, другу детства второй жены Смита, привела к тому, что они с Тупаком так ни разу и не поговорили.
Марк Мэнсон рассказывает, что, соглашаясь взяться за книгу, он поставил перед Смитом условие: на стол должны быть выложены все карты. И не будет такого, что в какой-то момент придет человек из PR-команды актера и скажет: «Вот это мы, пожалуй, печатать не будем». «По ходу дела вспоминались какие-то новые эпизоды и детали, и Смит комментировал их в духе: ок, давай это тоже используем, – продолжает Марк. – Я слегка переживал, потому что понимал, что в конце концов он попросит часть материала вырезать. Но Уилл меня удивил. Да, это немного стремно, говорил он, но давай оставим».
Детальнее всего в книге, пожалуй, описан путь Уилла Смита к четко поставленной цели – стать величайшей в мире кинозвездой. «Я хотел делать то же, что делает Эдди Мерфи. И я хотел, чтобы на моих фильмах люди почувствовали то же, что почувствовал я, когда впервые посмотрел «Звездные войны», – пишет Смит. – Я хотел стать Эдди Мерфи «Звездных войн». Этот путь начался с фильма «Шесть степеней отчуждения», вышедшего в 1993-м. Для актера, который еще вчера читал рэп, проект был мощный – экранизация основанной на реальных событиях пьесы, где Смиту досталась роль молодого афериста, который втирается в доверие к людям из высшего общества, выдавая себя за сына Сидни Пуатье. Одну из дам этого общества играла Стокард Ченнинг, и Смит признается, что настолько вжился в роль по ходу съемок, что в итоге по-настоящему влюбился в актрису (больше, по его словам, он к подобной актерской технике не прибегал).
А затем стартовала череда премьер, которую смело можно назвать одной из самых успешных в истории Голливуда: Смит последовательно выпустил восемь фильмов, сборы каждого из которых превышали в американском прокате $100 млн.
Единственным, кому Смит мог позавидовать, был Том Круз: «Его карьера – это нечто такое, что даже я могу себе с трудом представить». После «Плохих парней» (1995) и «Дня независимости» (1996) Смиту позвонил Стивен Спилберг с предложением поучаствовать в блокбастере об агентах секретной службы, задача которых – скрывать факт существования представителей внеземных цивилизаций. Смит отнесся к предложению скептически – в его фильмографии уже была история и про копов, и про инопланетян. Спилберг настоял, и в итоге на экраны вышли «Люди в черном» – настоящая бомба в арсенале кинопроектов Уилла Смита.
Три этих мегауспешных с коммерческой точки зрения фильма сделали из Смита беспрецедентную звезду – чернокожего актера, которого полюбили зрители по всему миру. На экраны тем временем вышли ничем не примечательные «Дикий, дикий Запад» (1999) и «Легенда Багера Ванса» (2000), а после них – первая проба Уилла Смита в серьезном кино, байопик «Али». Режиссер Майкл Манн до сих пор помнит тот зимний съемочный день в Чикаго, который затянулся до раннего утра. Они стоят вдвоем на заснеженной улице, вокруг олдскульные вывески на фасадах и пригнанные специально для съемок старые автомобили, Смит поворачивается к Манну и без тени иронии говорит: «Можешь поверить, что нам платят за то, что мы снимаем эту историю?»
После успешных сиквелов «Людей в черном» и «Плохих парней» Смит расширил свою киновселенную до пределов апокалиптического сай-фая, снявшись в фильме «Я, робот». В одной из самых запоминающихся сцен главная героиня, роль которой исполнила Бриджет Мойнахан, изучает руку и грудь Смита и понимает, что его персонаж – киборг. «Эта сцена далась нам с большим трудом, – вспоминает актриса. – Когда я трогала его ребра, он начинал хихикать, как маленькая девчонка. В этом весь Смит».
Спустя несколько лет – когда Бриджет разошлась с игроком в американский футбол Томом Брейди, узнала, что беременна от него, и стала главной героиней таблоидов, – Смит был первым, кто позвонил ей и предложил встретиться и просто поговорить. «Для этого я, в общем, и живу», – говорит мне Уилл через несколько дней после нашего с Бриджет разговора. Его родители, его бабушка всегда оставались теми, кому люди звонят поделиться горем. И он сам всегда хотел играть в жизни людей такую же роль. «И в жизни Тома Круза в том числе, – продолжает Смит. – Мы подружились, как раз когда его личная жизнь стала достоянием общественности и все было не очень хорошо. Если все в порядке – позвоните кому-нибудь еще. Когда действительно нужна помощь – звоните мне. Мне нравится быть службой экстренной помощи, в которую звонят в два часа пополуночи».
Было бы неправдой сказать, что Will – это счастливая история о свершениях и достижениях. Местами книга действительно смешная и вдохновляющая. Но несмотря на то, что в какой-то момент у Смита было уже все, к чему он стремился, – «Грэмми», всемирная слава, успешная жена, дети, которые сами стали звездами, – он не чувствовал себя счастливым. Его фильмы больше не достигали таких высот, как «День независимости» и «Люди в черном». Отношения с некоторыми близкими людьми сошли на нет, пока он без оглядки гнался за успехом.
«Если что-то идет не так, я всегда набираю Дензелу Вашингтону. Не знаю никого мудрее. Мне было лет, наверное, 48, когда я ему позвонил в очередной раз. И он сказал: «Послушай, то, с чем ты имеешь дело, – это паршивый пятый десяток. У любого мужика после 40 дела идут паршиво. Просто дождись пятидесяти и забей на все». И именно так и случилось. Я перешагнул через этот рубеж и позволил себе делать все что захочется». Многое из «позволенного» описано в книге, но о чем-то Смит предпочитает не распространяться: «Некоторые истории – для GQ, а некоторые – нет».
Если говорить коротко, вступив в шестой десяток, Смит отправился на поиски себя и своего счастья. Он снял дом где-то в Юте и прожил там в полном уединении две недели. Он путешествовал по Перу и прошел дюжину ритуалов аяуаски, притом что в обычной жизни он к траве-то не притрагивается и редко пьет алкоголь. Он выступил в стендап-шоу Дэйва Шаппелла. Он стал перемещаться по миру без охраны, и его не раз видели в аэропорту в одиночестве. «Я был полностью готов попробовать то, что можно назвать свежим урожаем плодов человеческого опыта», – говорит Смит.
На шестом десятке Уилл Смит стал и звездой соцсетей. Причем громадный опыт не помешал ему играть по правилам новых медиа, а не пытаться подстроить их алгоритмы под свои шаблоны. «Это одна из тех вещей, которым меня научил актер Джеймс Эйвери на съемках «Принца из Беверли-Хиллз». Он сказал прямо: на съемочной площадке ты никакой не знаменитый рэпер, – вспоминает Смит. – Хочешь действительно добиться успеха в кино – научись смирению и займись делом. С тех пор я всегда это держу в голове. Когда берешься за что-то новое – не кичись и просто занимайся делом». Актер начал осваивать соцсети с таким же энтузиазмом, с каким в свое время придумывал музыку с DJ Jazzy Jeff. Мемы, тиктоки, виральные видео – сегодня в Instagram у Уилла Смита 56 млн подписчиков, в TikTok – 62 млн. «В подвале у Джаззи мы экспериментировали, мы искали что-то новое. Все то же самое происходит со мной в соцсетях, – говорит Смит. – Для меня это очень мощный инструмент, который позволяет быть на связи с людьми и в то же время развиваться».
Логичным образом увлечение новыми медиа привело Смита и на Facebook-шоу его жены Джады. Самой запоминающейся стала, конечно, их откровенная беседа о том периоде, когда их отношения перестали быть моногамными. Зачем это было обсуждать в эфире? «Быть искренним – единственный способ стать счастливым в наши дни, – отвечает Смит. – И мы пришли к своего рода согласию на тему того, что наш разговор станет освобождением от сплетен и чрезмерного внимания к нашей паре». Уилл и Джада решили: когда сам говоришь правду, не нужно бояться, что однажды тайное станет явным.
В июле 2020-го таблоиды мусолили то, что Джада впоследствии назовет «запутанными отношениями» с r’n’b-артистом Огастом Алсиной. И эта связь не была случайностью. В своей книге Смит подводит к этой истории издалека. Он рассказывает, например, что его жена никогда не желала участвовать в традиционной свадебной церемонии, но он настоял – это был один из множества компромиссов, на которые Джаде пришлось пойти за время замужества и которые нивелировали ее собственные ценности. Позже Смит убедил ее переехать в огромное поместье площадью сто гектаров, которое она категорически не хотела покупать. «Нет ничего хуже, чем тратить заработанные деньги на «семейный дом», в котором твоя жена не хочет жить, – пишет Смит. – Ты словно берешь в ипотеку семейный разлад, годами оплачиваешь квитанции за ссоры и недовольство».
Когда живешь с человеком, одержимым мечтой, нужно понимать, что эта мечта всегда будет занимать в его жизни первое место и только за ней будет следовать все остальное. Однажды Джада отказалась от возможности выступить со своей группой Wicked Wisdom на разогреве у Guns N’ Roses – из-за того, что Смиту нужно было уезжать на съемки фильма «В погоне за счастьем». К 40-летию жены в 2011-м Смит готовился три года – сделал документальный фильм о ее семье, а в день рождения собрал всех родных и близких на ужин в Санта-Фе. С его стороны это был акт чистого самолюбования, о чем Джада ему в ту же ночь и сказала. «Наш брак разваливался, – говорит Смит. – Мы не могли больше притворяться. Нам обоим было плохо – и надо было что-то делать».
А дальше случилось то, что случилось, – то, что они обсуждали в эфире Red Table Talk. «Джада никогда не верила в классический брак, – говорит Смит. – В ее семье были примеры неконвенциональных отношений. Обстановка, в которой она выросла, сильно отличалась от той, в которой рос я. Мы с ней много разговаривали о том, что такое «идеальные отношения». Какой способ взаимодействия для пары лучше? На протяжении большей части нашей совместной жизни нашим выбором была моногамия, но при этом мы не договаривались, что это единственная и совершенная форма отношений. А ведь брак не может быть тюрьмой. Я не готов рекомендовать наш путь кому-нибудь еще. Я вообще не знаю, можно ли его советовать кому-то. Но та свобода, которой мы наделили друг друга, безоговорочная поддержка друг друга – по-моему, это и есть высшая степень проявления любви».
0
