ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Март 9, 2016

Коля-Коля...

У него на стороне противника воюют два родных брата. Один по призыву - «из страха пошел» в ВСУ (вооруженные силы Украины. - Ред.), другой - в добровольческом батальоне. Идейный.

Полчаса Колю пытал: а если, спрашиваю, за сараем брат? Пожимает плечами. Минометного огурца не жалко. За свою родину - за СССР. «Чтоб не было на Руси границ напридуманных. И не лезли в Донбасс фашисты». Братья-то думают, что Коля в Москве. А он здесь, перловку у костра ест…

Тишина. Здесь это слово ласковое-ласковое. Вокруг просторы. Непаханые пашни. И если стоять спиной к сожженной деревне на этой стороне и смотреть мимо обугленной до деревенских печей - с другой, кажется, что и нет войны. Просто вот-вот сойдет снег, выйдут трактора, вернутся дачники, и закипит довоенная жизнь. Как выясняется, она была так хороша.

- Я тут… тебе… в машине в сердцах… наговорил… - вздохнул командир, прерываясь на обязательный по такому случаю мат. - Ну о том, как мы тут в «минском мире» этом… живем.

- Не помню, - пожимаю плечами. - Я тебя, командир, если что - вообще не знаю.

Одобрительно кивает. Правильно сказал.

Хотя это уже осточертело. В ДНР не разберешь - что военная тайна, что государственная. А что - бесполезная, грязная, бесстыжая, которую верующие в телевизор все равно не примут. Что с той стороны, что с этой…

Командир повесил автомат на плечо.

- Это тебе просто для понимания, что здесь происходит.

- Ага, - смеюсь. - Сам что-то понимаешь?

- Нет!

Командир хмуро смотрит в поле. Здесь год назад, когда выдохнулась третья атака ВСУ, лежала гора мяса. Кишки наступавших и обороняющихся. Вгрызались зубами в любой клочок земли - каждый во имя своей Идеи…

Теперь здесь обычная сельская грязь и такого же цвета небо. И опять-таки сладкая тишина.

- Я не понимаю, что здесь… вообще происходит! - плюнул командир. - Уж лучше война. На… нам нужен такой мир!

ДОРОГА К НЕРУШИМОЙ И СВЯТОЙ

Будучи человеком насквозь гражданским, наконец-то ощутил то, над чем всегда подтрунивал. Высеченную на лице любого военного корреспондента легкую милитаристскую гордость. Это когда ты на проверке багажа в аэропорту хмуро роняешь:

- В сумке бронежилет и каска.

- Зачем? - начинает соображать охранник, а ожившая девица у рентгена томно просвечивает тебя взглядом.

- Журналист. В Донбасс, - сурово говоришь ты.

И уже спиной с удовольствием слышишь: «Эх, рисковые же ребята!»

Хотя на самом деле ты едешь в почти безопасную, в почти замороженную горячую точку писать об остывающей от войны «мирной» донбасской жизни. И как последний болван тащишь с собой это железо.

Вон в соседнем ряду - другое дело! - летит из Москвы в Донбасс паренек-ополченец. Весь в странных медалях. Налегке - в новехоньких берцах, камуфляже и советским гербом на кителе и, конечно же, с тем же сурово-значительным выражением лица.

Ростов. Затем стокилометровый марш-бросок к границе родного государства.

Погранцы безразлично выпускают тебя. Ты задумчиво тормозишь у гранитного камня с надписью: «Граница России святая и нерушимая». Впереди черно-сине-красный флаг ДНР…

Стоп. А давайте еще чуть-чуть задержимся в Ростове. Тут надо кое-что понять.

КОНТРАБАНДНЫЙ МИР

Ростову-папе пришлось усыновить Донецк. Через эту приграничную область идут автоколонны, беженцы...

Отсюда ворчливое смирение. Терпение. Если у соседей горит дом, по-людски потесниться, выручить... Да и украинцы не чужие.

Меня, кстати, тоже удивило, да, именно так - «украинцы». Телевизоры раскалены от ненависти, а местные все равно пожимают плечами: «хохлы они есть хохлы, что те, что эти». Причем без тени злости, наоборот - по-соседски, дескать - а чего? Да знаем мы их!

Ведь ничто так не сближает народы, как контрабанда. И если начинает местный ностальгировать, то обязательно вспомнит: «Бывало, «жигуленок» фигачит по полю, - в багажнике ящиков пять пива, мешок колбасы, застрянет бедный - ты его толкнешь, тебе хохол пивко две бутылки даст - и хор-р-рошо!»

На местных контрабандных рынках все за полцены. И секрет русско-украинского контрабандного мира в том, что в нет никакой политической грызни.

Да, там, говорят, даже мэров в украинских приграничных городках ставили не абы как, а только по уважительному согласованию. Мэра утверждали российская братва, донецкие авторитеты, ну и, разумеется, пограничники. Как-то на волне демократии один шальной несогласованный мэр проскочил-таки на пост, покричал-покричал о каком-то давлении, посмешил народ, и через пару месяцев сам сбежал - к счастью, ума хватило.

Те времена здесь вспоминают с какой-то солнечной ностальгией. Жили просто. Понятно.

- Есть у нас деревня, где граница проходит посередине села, - рассказывал мой ростовский приятель. - Какой-то забулдыга взял да и помер. Прямо посреди улицы. Приехал российский участковый, перетащил труп на пару метров - на Украину. Приехал украинский - матюгнулся, перетащил в Россию. Так и маялись бедняги, таская труп, целые сутки… Родственные души!

ДО И ПОСЛЕ ВОЙНЫ

Война здорово перетряхнула этот мир.

В ростовских дворах вдруг появилось много незнакомых людей. Они сидели на скамеечках, пили пиво и тяжело соображали - что делать дальше? Кто-то снимал углы, кто-то маялся в общежитиях, в городе (то ли от беженцев, хватающихся за любую работу, то ли из-за кризиса, а скорее от того и от другого забушевала безработица…

Терпения у местных хватило где-то на год. На железнодорожных станциях беженцам простые люди покупали еду или просто подходили и со словами «Держитесь!» давали деньги. Сколько могли.

В Донецке я встретил девчушку, которая до сих пор вспоминает эту вокзальную сцену из 2014-го. Какая-то тетушка, узнав, что она беженка, побежала в магазин и купила ей целую сумку продуктов. Рассказывает - и текут слезы.

Прошло два года. Мой донецкий приятель, заезжая в Ростов, старается не говорить, что он из Донбасса.

- Спрашиваю на рынке, чего автомобильные шины такие дорогие. И начинается, - ворчит он. - Сидят такие (далее нецензурно) и рычат. Мол, почему-почему! Потому что рубль падает. Потому что теперь всем хреново!

Больше приятель в Россию не хочет. То ли злится. То ли денег нет…

В Ростове на это смотрят со своей колокольни.

- Понимаешь, с одной стороны, война некоторым даже выгодна, - хмурится мой ростовский знакомый. - Год назад военкоматы разослали приглашения на контрактную службу. Чуть ли не всем, кого я знаю, пришла такая бумага. Около 19 тысяч зарплата. При нашей безработице - подарок. Вот только… - качает головой он.

Его привычный мир не обрушился сразу. Он мутировал незаметно. Сначала на границу в черных авто без номеров прибыли сотни добродушных кавказцев с автоматами. «Бородатая дивизия» сидела в придорожных кафе, повесив на вешалки свои автоматы Калашникова. Местные сначала подергались, но скоро привыкли…

Затем в села на отдых зашли уставшие от боев и пьянства казаки, слово за слово, местные что-то недопоняли - и понеслась деревенская драка. Затем неподалеку взорвалась самоходная установка, причем так, что по области пошли апокалиптические слухи о тысячи жертв.

Очумевший Ростов, на который волнами накатывались беженцы, не понимал - что это? Зачем?

Эффект усиливали сами донецкие.

- Почему вы нас не спасаете?! - кричали они в ростовских паспортных столах, примерно так же 15 лет назад орал на меня один серб в Косово.

- Почему вы, великая страна, не помогаете как братья?! - помню, рычал он на меня. - Почему не сбросили на албанцев хотя бы одну атомную бомбу?!

И вроде и жаль братушку, а спросить хочется: «А на хрена даже из-за тебя, дорогой серб, России еще одна мировая?!»

Донецкие тогда, в первые месяцы, кричали в паспортных столах:

- Вы же русские! Там русских убивают!

- А ты чего тут тогда делаешь?! - огрызались на беженцев ростовские. Видимо, те, кто всю жизнь считал донецких украинцами (а тут на тебе!). - Почему ты здесь стоишь за гуманитаркой и зовешь на войну?

Иди и воюй за свою землю сам!

Впрочем, боль притупилась. Устоялась. Часть беженцев разъехались по России (многие в нефтедобывающие регионы вроде Сургута), а приграничье начало латать свой денежно-уютный мир снова.

Правда, автоматы Калашникова здесь сильно упали в цене - говорят, до 7 тысяч рублей. Оружие из Донбасса потихоньку расползается по региону, обнаруживая себя в сухих строках оперативной сводки, - то здесь, то там схрон нашли, ствол изъяли...

Да и мужички по инерции еще безобразничают.

- Ребята из Амвросиевки (город в ДНР) увели три комбайна, - ругаются приграничные, провожая меня за бугор. - Ты хоть там спроси. Выкуп, гады, берут, а технику не возвращают…

- А еще что спросить? - спрашиваю.

- Будет ли еще война.

Продолжение следует.