«Эта статья у нас используется крайне мало, хотя состав зачастую прослеживается, — признает замгенпрокурора. — Если чиновник не согласовывает бумаги в установленный срок, если требует документы, которых по закону представлять не надо, из-за чего бизнес встает, — это повод задуматься. Но и следователи, и суды 169-й статьей не пользуются, хотя уголовная ответственность могла бы отрезвить бюрократов гораздо сильнее...»
Пока же закон трактуется, а порой даже исправляется в угоду правоохранительным структурам, как это было с возвратом в следственные органы права возбуждать уголовные дела по налоговым преступлениям. Хотя, по данным Минфина, после либерализации законодательства в 2009 году число возбуждаемых по этой статье дел снижалось, но налоговая недоимка оставалась на одном уровне. То есть сажать бизнесменов стали в разы меньше, а уклонение от налогов не выросло в абсолютных цифрах и даже снизилось относительно ВВП.
На этой неделе глава правительства Дмитрий Медведев на заседании президиума Совета при президенте по стратегическому развитию и приоритетным проектам заявил, что контрольно-надзорная деятельность в РФ коррумпирована, громоздка, малопродуктивна и агрессивна по отношению к бизнесу. Результат: потери предпринимателей от неэффективных предписаний органов контроля достигают 5% ВВП.
Для справки: объем ВВП России в 2015 году составил 80,412 трлн рублей. И 5% — это более 5 трлн! Даже части этих денег хватило бы для закрытия бюджетного дефицита.
«Только на федеральном уровне в России действуют 40 надзорных инстанций, — цитирую премьера. — А на региональном и муниципальном уровнях — 10 тысяч органов контроля и около 100 тысяч инспекторов». Добавим сюда данные Высшей школы экономики: на содержание каждого инспектора бюджет тратит около 70 тысяч ежемесячно. С 2011-го к 2014-му расходы на них выросли примерно на 40%.
«По данным Минэкономразвития, за первое полугодие 2016 года федеральные органы контроля провели 609 тысяч проверок, и большинство были внеплановыми, — рассказывает вице-президент по корпоративным отношениям РСПП Александр Варварин. — А в региональном контроле внеплановых было втрое больше. Научились инспектора избегать и согласования проверок с прокуратурой: заменяют проверки административными расследованиями».
Особый вред такая практика приносит в новых, самых перспективных отраслях экономики, в венчурном предпринимательстве, которое находится под невероятным, непосильным давлением. Ибо если какой-нибудь венчурный фонд отважился на работу с госинвестициями (а частных денег в этой отрасли практически нет), его менеджмент должен заранее сушить сухари...
«Проверки венчурных фондов всегда сопровождаются абсурдными обвинениями, — рассказывает предприниматель Сергей Портер, создавший несколько успешных инновационных компаний. — Потому что с точки зрения правоохранительных органов в нашей стране все вложения государственных денег обязаны быть успешными. Если нет, то это преступление».
Проверяющие совершенно не понимают логику венчурных инвестиций, где деньги вкладываются в 100 компаний, и 2-3 из них оказываются очень успешными, 20 просто успешными, а остальные как-то выживают или вообще проваливаются. Так устроен рынок венчурных инвестиций во всем мире.
А что у нас? Бесконечные проверки фондов и портфельных компаний. Налоговая инспекция, Счетная палата, прокуратура, Центробанк... Множество людей заняты тем, чтобы найти ошибки и просчеты в работе компаний и доказать, что все было сделано неправильно. В результате инвесторы не занимаются поиском и инвестициями в компании. Предприниматели не занимаются развитием бизнеса и поиском новых рынков. И те, и другие собирают кипы документов и пишут пояснения для проверяющих или дают объяснения в прокуратуре.
А еще бизнес продолжает душить налоговая удавка — при опережающем снижении государственной помощи. Депутат Госдумы Валерий Рашкин, ознакомившись с проектными цифрами федерального бюджета, возмутился: «Решено фактически пустить под нож малый бизнес. Минфин призывает сократить программу поддержки МСП втрое — с 12,1 млрд до 4,6 млрд рублей. Под угрозой утверждение Стратегии развития малого и среднего предпринимательства до 2030 года».
Ему вторит член совета московского отделения «Опоры России» Дмитрий Несветов, ознакомившийся с предложением кабинета ввести прогрессивную ставку пени, взимаемых с бизнеса за просрочку уплаты налога — вместо 1/300 до 1/150 от ключевой ставки ЦБ за каждый день просрочки. «Это очередное свидетельство глубокого зазеркалья, в котором находятся наши экономические власти. При повышении пени за налоговую просрочку придется платить 24% годовых, что превращает их в наказание!»
Главный акционер «Ростсельмаша» и председатель совета Торгово-промышленной палаты по промышленному развитию конкурентоспособности экономики России Константин Бабкин призывает хотя бы к здравомыслию: «Руководство страны говорит о том, что нужно развивать несырьевую экономику, нужно создавать 25 млн рабочих мест в высокотехнологичном секторе. Но идеология налоговой системы противоречит этим задачам».
К примеру, статистика Всемирного банка за 2014 год показывает: суммарная доля налогов и сборов с бизнеса в России составляют 47%. В странах, входящих в организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), этот показатель не превышает 41%. Но международная статистика не учитывает некоторые неформальные «местные особенности». Глава РСПП Александр Шохин утверждает, что в России реальная налоговая нагрузка бизнеса достигает 57%.
«Для машиностроения неподъемная нагрузка, — говорит Бабкин. — Но если ее снизить, результаты будут прекрасные. В сельхозмашиностроении, где я работаю, реализация лишь части наших предложений привела к тому, что у нас второй год рост в отрасли: в прошлом году приросли на 48%, в этом году еще на 25%. Если будет продолжаться разумная политика государства, то впереди еще много лет роста. Потому что мы слишком низко пали...»
Если будет, если разумная... Слишком много «если».
P. S. Известный экономист Владислав Иноземцев считает, что в основе нынешних бед в области экономики — порочная кадровая политика, при которой на высшие посты в регионах все чаще приходят далекие от производства люди, гораздо реже -экономисты и практически никогда — предприниматели. Бизнесмены практически вытеснены из структур, принимающих решения. Так стоит ли удивляться, что бизнес и власть не слышат друг друга? Даже если к диалогу призывает сам президент...
1.0
17.60
