ТОП 10 лучших статей российской прессы за
Окт. 2, 2015

Будете у нас на Колыме...

Мировая информационная лихорадка началась благодаря сенсационной находке российских и французских ученых. Минувшим летом на Колыме был обнаружен гигантский вирус — раз в десять крупнее большинства известных. Назвали его Mollivirus sibericum. В диаметре он около микрона (0,001 мм), его можно увидеть не только в электронный, но и в обычный микроскоп. Непосредственно честь открытия принадлежит старшей научной сотруднице Института физико-химических и биологических проблем почвоведения (ИФХиБПП) РАН Любови Шмаковой.

— Мы уже много лет исследуем вечную мерзлоту на северо-востоке России, на границе Чукотки и Якутии, — рассказала она «Культуре». — Изучаем микроорганизмы, которые в ней обитают. У нас разработана уникальная методика стерильного отбора проб с глубины. Вирус, о котором вы спрашиваете, был обнаружен на дне 20-метровой скважины, где возраст мерзлоты оценивается в 30 000 лет. За этот период участок ни разу не оттаивал, поэтому вирус находился в состоянии глубокой заморозки, и можно было попробовать его «оживить». Во Франции есть лаборатория, которая специализируется на этом, и мы отправили образец туда.

А дальше последовала другая сенсация: французам удалось воскресить вирус. Основные исследования уже проведены: его высаживали на микроорганизмы, ткани мышей, человека. Оказалось, что вирус живет и размножается исключительно на амебах определенного вида, паразитируя на них и в конце концов убивая. Но для млекопитающих, в том числе и Homo sapiens, абсолютно безвреден, уверяют ученые. Более того — возможно, даже полезен.

— Враг моего врага — мой друг, — рассуждает заведующая лабораторией криологии почв ИФХиБПП Елизавета Ривкина. — Если гигантские вирусы убивают амеб, то можно предположить, что с их помощью создадут лекарства от болезней, возбудителями которых являются эти амебы. Например, от амебной дизентерии или акантамебного кератита — болезни глаз, при которой между зрачком и контактной линзой заводятся эти микроорганизмы, что может даже привести к слепоте.

Вот так: получается, сибирский вирус — друг человека. А вот еще гипотеза: вполне возможно, что новый вирус — никакой не новый.

— А кто вам сказал, что он существует только в вечной мерзлоте и его нет в окружающей нас живой природе? — пожимает плечами главный научный сотрудник Института биологии гена РАН Анатолий Альтштейн. — Да, открыли во льдах, но это дело случая — могли открыть в лесу или водоеме, где угодно. Не исключено, что все эти десятки, если не сотни тысяч лет он спокойно существует вокруг нас. Амебы, на которых он паразитирует, достаточно распространены в биосфере, значит, этот вирус должен быть на них. Просто добрались до него только сегодня. Ведь вирусология — наука достаточно молодая, зародилась в самом конце XIX века.

За сотню с небольшим лет вирусологи основательно изучили микроорганизмы, которые паразитируют на человеке, чуть хуже — те, что встречаются у животных. Вирусный же мир насекомых, а уж тем более одноклеточных амеб практически неизвестен. В этой области специализируются считанные единицы ученых.

Гигантские вирусы ученым уже знакомы. Первый нашли в 2003 году в морских отложениях у берегов Чили. Тогда это стало сенсацией. Вирусологи всполошились, исследования, насколько он опасен для человека, велись сразу в нескольких лабораториях. Получив результат, спокойно выдохнули: гигант убивает только амеб. Сейчас известно четыре типа гигантских вирусов, включая «свеженький» Mollivirus sibericum с Колымы. И все они могут выживать и размножаться только на амебах.

Похоже, в этот раз повезло — находка оказалась полезной. Но мерзлота и льды продолжают таять. Не вырвется ли из них на свободу другой убийца? Уже не амеб, а Homo sapiens? Недаром подавляющее большинство интернет-пользователей всего мира не радуются успехам российских и французских естествоиспытателей, а буквально паникуют: «Эти ученые совсем обалдели, зачем древний вирус размораживать, ведь доиграются...» Такие записи исчисляются тысячами — на французском, русском, английском, немецком, китайском и прочих языках. Надо признать: тревога небезосновательна.

Шашлык из мамонта

Недуг назвали «вилюйским энцефалитом», хотя позднее выяснилось, что к энцефалиту он не имеет никакого отношения. От него и сейчас умирают люди в якутской долине реки Вилюй. Ни причины болезни, ни способы борьбы пока неизвестны. Первая вспышка описана в 1925 году врачом Якутского медико-санитарного отряда Тамарой Колпаковой: «Непонятные больные с маскообразными лицами, с трудом передвигающиеся и плохо говорящие. Рассказывают, что сначала они внезапно заболевали лихорадкой, впадали в спячку, но потом приходили в себя и выздоравливали. Спячка эта могла продолжаться до одного месяца». Облегчение всегда было временным: потом наступал паралич, отключался мозг — человек не мог ни двигаться, ни мыслить.

Вторая вспышка произошла в 1950-е годы. Теперь уже приехали специалисты Военно-медицинской академии им. Кирова из Ленинграда. Но тоже не смогли разобраться. Генетическая предрасположенность к болезни местного населения? Но есть сведения, впрочем, неподтвержденные, что заболевали не только якуты, но и русские. В 1992 году в Якутске открыли Научный центр «Вилюйский энцефалит», но до сих пор природа болезни так и не выяснена. Может, ее причиной стал древний микроорганизм, восставший из мерзлоты? Не исключено...

Впрочем, ученые утверждают: интенсивность таяния несколько преувеличена. Сотрудники лаборатории, которой руководит уже упоминавшаяся Елизавета Ривкина, участвуют сразу в нескольких международных проектах по наблюдению за состоянием вечной мерзлоты.

— Каждый год мы на Колыме измеряем температуру, специальными щупами определяем глубину оттаивания, — рассказывает завлаб. — Ситуация такова: на одних участках мерзлота отступает, на других — увеличивается. К примеру, вот участки, где несколько лет назад глубина оттаивания почвы летом составляла 70 см. Теперь на одном — 65, на другом — 80. Коллеги рассказывали, что то же самое происходит и с ледниками, и со льдами в Антарктиде.

Ученые признают, что климат становится теплее — температура воздуха, воды в реках и морях растет. Однако мерзлота не сдается. Хотя надо сказать, что за ее состоянием регулярно начали наблюдать лишь в 1995 году, так что делать окончательные выводы рано.

— Пока нащупали только один тренд, — говорит Ривкина. — Среднегодовая температура поверхности земли в Якутии и на Чукотке за последние десять лет поднялась на полградуса. Но в скважинах все по-прежнему: на глубине 15 метров — стабильно 10–11 градусов ниже нуля.

Тем не менее, микроорганизмы из древних льдов и мерзлоты круглый год попадают в наши реки и моря, атмосферу, размороженную почву.

— Северные острова, берега Ледовитого океана и северных рек — это смесь песка со льдом, — продолжает специалист. — В летние месяцы или во время штормов вся эта масса размывается. Например, океан сейчас наступает на сушу со скоростью 4–5 метров в год. В воду попадают тонны древнего льда со всей вмерзшей в него биотой, возвращая микроорганизмы, которым сотни тысяч или миллионы лет, в природный круговорот.

Помните, как начинается «Архипелаг ГУЛАГ» Солженицына? На Колыме, роя котлован, зэки наталкиваются на ледяную линзу, возраст которой несколько десятков тысяч лет. В лед вмерзли какие-то рыбы, тритоны. Но, наплевав на научную ценность находки, оголодавшие люди, расколов лед, тут же съели всю живность. Никто не умер. Вполне правдоподобная история.

— В Сибири нередко находят останки мамонтов и бизонов, — утверждает Ривкина. — Если туша попадает в руки ученых, то сначала с ней работают вирусологи. И я не знаю ни одного случая, когда бы они обнаружили что-то опасное для человека. А местные жители о какой-либо гипотетической опасности вообще не думают. Я лично знаю человека, который делал шашлык из мяса мамонта. Чукчи и якуты, если обнаружат пригодную тушу ископаемого зверя, кормят этим мясом собак. И никаких инфекций и эпидемий. Если не считать «вилюйского энцефалита», конечно. Отнесем его к роковым исключениям.

Проклятие фараонов

Сегодня в ученом мире царит мнение, что у неандертальца, кроманьонца и современного человека примерно один и тот же набор вирусов. Считается, что 30–50 тысяч лет — слишком маленький срок для серьезных мутаций. Чем болели наши предки, тем страдаем и мы. Например, на останках нескольких неандертальцев, на костной ткани, обнаружены следы разновидности рака, встречающейся и сейчас. Но нынешние люди гораздо надежнее защищены от опасных вирусов.

— Человечество прожило долгую жизнь, выживали те, чей организм приспосабливался, мог побороть тот или иной недуг, — считает Любовь Шмакова. — Средняя продолжительность жизни первобытного человека составляла 25–30 лет, а не 60–70, как сейчас. И дело тут не только в воинственном образе жизни, но и в болезнях.

С этой версией согласен и Анатолий Альтштейн: «Теория о существовании у древних каких-то болезней, от которых современный человек был бы не защищен, пока никакими фактами не подтверждается».

Оппоненты приводят в пример историю с «проклятием фараонов». В 1922 году археолог Говард Картер вскрыл гробницу Тутанхамона, несмотря на древнюю легенду о том, что всякого, кто нарушит покой египетских властителей, ждет скорая смерть. По версии любителей сенсаций, вскоре умерли 13 участников экспедиции. Это утверждение убедительно опроверг советский египтолог Олег Ковтунович в своей книге «Вечный Египет»: «Аргументация сторонников «теории проклятия» не убедительна. Что значит «вскоре»? При ближайшем рассмотрении оказывается, что не «несколько лет», а десять. Не принимается во внимание ни сколько им было лет, ни какими болезнями они страдали до своей «роковой» встречи в Долине царей». Многим участникам экспедиции Картера было за 60. Главный «виновник» нарушения покоя фараона Говард Картер скончался в 1939 году в возрасте 64 лет».

Впрочем, в гробнице действительно могли быть опасные микроорганизмы. Об этом в 1962 году заявил врач Каирского музея древностей Эззеддин Таха. Проводя осмотр археологов, работающих на раскопках, он у многих обнаружил грибок, способный вызвать сильное воспаление дыхательных путей. Только это был не древний таинственный микроорганизм, а хорошо известный ученым Asperqillus niger — «черная плесень», которую можно встретить на стенах в любом долго не проветриваемом помещении. Она могла быть и в гробнице Тутанхамона, и, возможно, кто-то из пожилых спутников Картера со слабой иммунной системой надышался этой плесени. Если бы в то время уже существовали антибиотики, то, наверное, спутников Картера удалось бы спасти.

Так что, скорее, это древним людям надо было бы опасаться наших нынешних вирусов, которые имеют способность мутировать — например, вырабатывать невосприимчивость к некоторым антибиотикам и т.д.

И все-таки страшно

По мнению ученых, если мерзлота все же начнет таять, то бояться надо не забытых, а вполне известных болезней. В Средние века по Сибири прокатилась эпидемия оспы. Людей хоронили неглубоко — в вечной мерзлоте не покопаешь.

— Поэтому, если потепление продолжится, вирус этой болезни вполне может вырваться на свободу, — предупреждает Анатолий Альтштейн.

А ведь перед оспой мы сейчас беззащитны. Последний на планете случай заражения был зафиксирован в 1977 году. Еще спустя три года Всемирная организация здравоохранения объявила об окончательной победе над болезнью. И с 1982 года в СССР, как и в большинстве стран мира, перестали вакцинировать детей от оспы.

— Прецедент уже был, — напоминает Елизавета Ривкина. — В середине 90-х река Колыма слегка поменяла русло и стала подмывать кладбище XIX века, где хоронили умерших от оспы. Было много шума, делать анализы воды приезжали военные вирусологи. В итоге берег реки укрепили.

Вторая, не менее страшная угроза — сибирская язва. Даже при своевременном лечении смертность среди людей составляет 50–70 процентов.

В России только после революции начали наносить на карты все известные могильники скота, павшего от этой болезни. А до того никто ими не интересовался. И неучтенных могильников может быть даже больше, чем официальных.

— Проблема в том, что мы не знаем, сколько времени вирус оспы или сибирской язвы может оставаться в мерзлоте в жизнеспособном состоянии, — разводит руками профессор Альтштейн. — Сто, двести, тысячу лет? Никто таких экспериментов не ставил.

Вечная мерзлота занимает примерно 65 процентов территории России. Так что, если она «поплывет», работы у вирусологов явно прибавится и без таинственных «древних вирусов».