— Мне, к сожалению, не везет — у меня в жизни не было легких проектов. Везде есть сложности — либо организационная составляющая, либо сценарная. Но вот психологически, пожалуй, да, это самая непростая работа, учитывая уровень материала. Это не просто трагическая, а разрывающая душу история. Я сыграл человека, потерявшего не только жену и детей, но и смысл жизни. Мне очень важно, чтобы зрителю кино наше было интересно, в принципе. Интересно, грустно, тоскливо — лишь бы не безразлично. Я работал для зрителей и хочу, чтобы они не зря провели эти несколько часов в кинотеатре.
— Я не так серьезно отношусь к своему месту в искусстве, как это свойственно некоторым артистам. Есть такие, которые всю последующую жизнь рассказывают, как им было тяжело в кадре, когда они перевоплощались в своих героев. Я к ним не отношусь — перелистнул страничку и пошел дальше. Всегда помню, что то, чем я занимаюсь — индустрия развлечений, в разных ее проявлениях. Она затрагивает разные струны души — радости, горести, но, тем не менее, это индустрия...
— Это мои жертвы, и о них неловко рассказывать, в принципе, в то сложное время, в котором мы живем. Да, мне было тяжело, мне было абсолютно дискомфортно в кадре, но даже эти тяготы не идут ни в какое сравнение с тем, что пережили реальные герои этих событий. Для себя я определил, что в этом фильме нет проходных сцен, каждая была сложной, в каждой я держал в голове и в душе весь событийный ряд. Поэтому, как мне кажется, я не позволил себе ни разу показаться не погруженным в материал и события.
Были сцены совершенно на разрыв, когда вокруг меня лежали погибшие дети, на руках мертвая девочка — дочь моего героя... Это очень тяжело далось. Может быть, к счастью, этого не заметно, но в каждом дубле девочка начинала плакать. Потому что от того совершенно звериного воя, который вырывался из меня, даже у взрослых волосы были дыбом. А для ребенка это было просто сильнейшее потрясение. Девочка плакала, а я ее прижимал к себе еще сильнее, хотя по сценарию, должен просто держать на руках.
— Все то, что я рассказываю вам о своем месте в искусстве и индустрии развлечений, я пытался точно так же говорить и себе самому. Просто чтобы не сойти с ума. Потому что в какой-то момент я понял, что становлюсь заложником картины: мне не выпрямиться после смены, не сбросить этот груз трагедии, я чувствовал, что походка моего героя остается со мной в жизни. Этого нельзя допускать, это не очень профессионально. Поэтому я пытался с этим бороться, сейчас даже не скажу как, не помню.
— Мое личное отношение, надеюсь, никак не сказалось на моей работе в кадре. У меня оно очень сложное, двоякое, я не хочу сейчас опять погружаться в воспоминания той давности, когда все это происходило, и когда меня разрывали абсолютно противоречивые чувства.
Да, любой человек, способный на поступок, уже сильный человек. Дальше идет вторая волна размышлений на тему: хороший это поступок или плохой? Но то, что совершил Калоев, наверное, один из самых сильных поступков, которые может совершить мужчина во имя чего либо. В частности, во имя любви, это для меня вне сомнений.
Другое дело, что в разные периоды жизни я по-разному относился к этой ситуации. Когда мы работали над картиной, я полностью героя оправдывал. Это первое правило актера, совершенно банальное, но иначе невозможно. Но как у человека у меня на эту тему могут быть размышления и вопросы разного характера. Хотя я даже боюсь представить ход своих мыслей, если бы, не дай бог, в моей жизни случилось подобное.
Готов применить оружие
— Есть что-то, чего нельзя простить в жизни? Добро может быть с кулаками?
— Все, что носит характер агрессии, для меня на сегодняшний день неприемлемо. Это касается всего: заявлений людей в политике, поведения сексуальных меньшинств, болельщиков на стадионах. Я считаю, что агрессию надо искоренять в себе и в обществе в целом. Но опять-таки, есть конкретные ситуации, в данном случае — наша история. Я не знаю, как себя правильно в ней вести, и понятия не имею, как повел бы себя я. Возможно, я бы сделал примерно то же самое, если бы у меня хватило силы духа. В чем я тоже сомневаюсь.
— А вам приходилось гасить в себе чувство гнева и агрессию?
— Конечно, постоянно. Я и сейчас это регулярно делаю, потому что я вспыльчивый и агрессивный человек. Но в какой-то момент я понял, что степень агрессии в обществе сейчас находится на пределе. Это читается в песнях, во взглядах, в поведении медийных лиц и политиков. Либо мы перерастем это, переживем, переболеем, и начнем созидать что-то более доброе и светлое, либо придем в абсолютный тупик.
— Бывает, что чувства вас подводят, и вы понимаете, что нужно было принимать решение более обдуманно?
— И чувства подводят, и голова подводит. Помните, как в классическом анекдоте: «И ноги подводят, и руки подводят, и встает медленно...». В моем возрасте уже есть моменты, которые подводят. Я все равно не могу отрешиться от всего, чтобы сосчитать до десяти, успокоиться и уже потом послать на три буквы. Я взрываюсь. Но я хотя бы осознаю, что этого нельзя делать. Значит, я уже на каком-то правильном пути.
— Как вы относитесь к тому, что люди в плохом настроении все чаще стреляют друг в друга. Вы сами способны применить оружие?
— Я, как и все, заложник того мира, в котором мы живем, который сами и создали. Поэтому я играю по правилам сегодняшнего дня. У меня есть оружие и, наверное, я готов буду его применить, если моим близким станет угрожать опасность. Это отвратительно, и я не поддерживаю эту тенденцию. Но на том уровне сознания, на котором мы все находимся, другого выхода нет. Надо уметь себя защищать.
Не умею дружить с женщинами
— Как воспитать мальчика настоящим мужчиной — будущим воином, защитником?
— Я не знаю... Не уверен, что я правильно воспитываю мальчиков. Смотря на своего сына Кирилла, я понимаю, что хотя бы какие-то крохи того, что я говорил ему, в нем начинают всплывать. Но, скорее всего, это приходит уже с возрастом и его личным опытом. Я думаю, что лет до пяти действительно что-то можно вложить в ребенка, какие-то основные истины. Но тот социум, что вокруг нас, настолько силен, что надо проявить недюжинную смекалку, сноровку и такт, чтобы в дальнейшем юный человек остался на плаву в правильном векторе путешествия по жизни.
— Вы сами в юности могли постоять за свою девушку, например?
— Я мог защитить, потому что всегда занимался спортом. Хотя таких ситуаций, к счастью, можно насчитать немного. Я был, наверное, хулиганом и шалопаем, что касается внутренних проявлений. Но при этом, я был абсолютно неуверенным, зажатым, стеснительным. Как я восхищаюсь современными детьми, которые почти все свободно поют, встают на табуретку и читают стихи. Мне в детстве такое даже представить было страшно, я ни разу не читал стихов Деду Морозу. Собственно, на Деда Мороза особо и не было средств, его изображал папа, и то в исключительных случаях.
— Кто оказал на вас наибольшее влияние?
— Совершенно точно мама, она всегда была на первом месте. Но, конечно, и какие-то уроки отца остались со мной на всю жизнь. Тут я не лукавлю, я до сих пор помню многие слова и поступки родителей. А потом на протяжении жизни были люди, которые подхватывали и правильно (или неправильно) меня направляли. Это и мой тренер по самбо, и педагоги в институте, и вся последующая жизнь, когда появлялись вдруг люди, которым я благодарен. Или те, которых я ненавижу — но и они оставили след.
— Говорят, для становления мужчины очень важно, какая женщина будет рядом с ним...
— Думаю, что это не первоочередная страница в моей биографии, но, действительно, очень важная. Если ты болен, твоя женщина будет болеть рядом. Если ты идешь по пути собственного становления, она тоже это подхватит (если это не глупая женщина), и дальше вы будете развиваться вместе. Практически все мои женщины были очень эрудированными, и мне было не стыдно за ними тянуться. Мне повезло и в том, что рядом со мной были женщины, которые успешно боролись с моей вспыльчивостью.
— А вы когда-нибудь дружили с женщинами?
— Нет, дружить с женщинами я не очень умею. Я узкий специалист, пока еще действующий чемпион мира, поэтому мне это не слишком интересно. Либо она мне приятна как женщина, либо я немного лукавлю, общаясь с ней.
Комплексы и страхи
— Вы хотели бы ненадолго вернуться в какой-то отрезок вашей жизни, что-нибудь исправить?
— Нет, никогда. Мне бы хотелось, может быть, зафиксироваться в сегодняшнем возрасте, когда я еще не чувствую никаких его признаков, но у меня уже хоть что-то есть в голове. И чего бы мне действительно хотелось, так это поправить ситуацию со знанием иностранных языков. Чтобы я не был бы таким идиотом и не убеждал бы себя, что мне это никогда не пригодится. Потому что сейчас пришло время, когда меня стали подергивать из-за рубежа, предлагая сценарии. Но с сожалением разводят руками, когда понимают, что я на уровне общения с режиссером только плАчу. Спросить в магазине: «сколько стоит?» или сказать «тащи мой размер», — в этом проблем нет, но вот пообщаться — здесь я нахожусь в абсолютном вакууме.
Кстати, в «Непрощенном» я много говорю на английском языке, и это не было проблемой. И текст я практически не учил, понимая, о чем речь. Но все, что касается глубинного изучения, абсолютный тупик. Бывает, что люди шутят на английском, и все вокруг начинают заливаться хохотом, ожидая от меня реакции. А я в этот момент хохочу над всей своей прожитой жизнью: «Какой же ты дебил!»
— Что же мешает исправить ситуацию?
— Лень, конечно. Я вообще очень ленивый человек. Работаю без выходных просто потому, что поставлен в такие обстоятельства, когда выбора нет. Как говорит мой сын: «Твой папа из Средней Азии, и у тебя не было выбора. А у меня папа Дмитрий Нагиев». И это так, до сих пор Средняя Азия сидит во мне глубоко, потому я столько работаю.
— Есть ли у вас в жизни какие-то страхи?
— Конечно, комплексы и страхи — это то, что движет многими, в частности и мной. Только, когда не было того, кто подскажет, я боролся со своими страхами допотопными, понятными мне средствами. Опять-таки это были средства сопротивления злу и насилию. Чтобы воспитать в себе смелость, я ходил домой через хулиганские районы, где меня били. И мне казалось, что таким образом я закаляю свою отвагу. Все это глупость абсолютная — надо закалять смекалку, а не ходить через хулиганские районы.
На сегодняшний день я боюсь крыс, боюсь бедности... Ну и мы берем за скобки страх потерять близких — это как бы и не обсуждается. Также я мечтаю побороть свои комплексы — я бы хотел быть повыше, хотя тогда, может быть, ничего и не получилось бы из меня. Но в моем воображении я широкоплечий, высокий, русоволосый красавец.
— А как вы ощущаете успех? Что вас радует больше всего?
— Опять-таки мне сын говорит: «Ты вообще ни черта не понимаешь, как ты знаменит». Я действительно не хожу по улицам, а когда выхожу из машины, чтобы дойти до магазина со шмотками, купить хоть что-то, это вызывает у прохожих некую оторопь. Кто-то наслаждается своей популярностью, а меня это угнетает и раздражает, я замкнутый человек по жизни. Сейчас я получил за «Непрощенного» приз единогласным решением жюри на кинофестивале «Хрустальный источник» в Ессентуках— как лучший актер. Мне это, конечно, приятно, но на церемонию я не поехал, потому что я стесняюсь, смущаюсь, и награду мне привезли продюсеры.
— Но внимание поклонников в том же Instagram вам приятно? У вас почти 7 млн подписчиков...
— Да, я читаю практически все комментарии. У меня есть специально обученный человек, который вычищает откровенные оскорбления. Я все читаю, но ни с кем лично не общаюсь, не считаю нужным выворачивать там душу. Вообще же, я не считаю социальные сети тем, что может помочь человеку в жизни. Это скорее отбирает жизнь. Если раньше мы писали: «До встречи завтра», то сейчас такого не пишут. Люди уже просто живут в этих сетях, не прощаясь.
Мне Instagram нужен для другого — там нет-нет да проскальзывает рекламка, на которую можно купить детям бананы. Мой директор с широкой белозубой улыбкой откликается почти на все предложения. Далее появляется некая сумма, которую директор из себя выдавливает, но на которую уже откликаются далеко не все рекламодатели. У меня нет такого, чтобы я категорически отказывался что-то рекламировать, вопрос лишь в цене. Любая продукция нужна и кем-то востребована. А если кто-то говорит, что он чего-то не рекламирует, это просто вранье. Прочитал тут интервью актера, где он рассказывает, как недавно отказался рекламировать автомобили. Но я-то знаю, как он торговался на протяжении двух недель и его просто «не потянули». Так зачем ты врешь зрителям? Про себя могу сказать, что я заставляю себя не лгать людям.
— Люди сейчас не расстаются с масками. Как же разглядеть истинное лицо человека, чтобы не пережить потом сильного разочарования?
— Именно поэтому мой круг общения весьма узок. Потому что у меня, во-первых, нет времени прорываться сквозь маски, а во-вторых, абсолютно нет желания. Интересного человека, думаю, я по-любому замечу и пойму, что он интересен. Не навязываю себя ему в друзья — мне просто либо интересно, либо нет. Что касается артистов, здесь немножко другой расклад. Как очень верно было сказано «Если любишь артиста — не ходи к нему за кулисы. Наслаждайся тем, что он делает в профессии».
Изматывающие «Голоса»
— Я знаю, что у вас 360 рабочих дней в году. Что помогает вам не сбавлять профессионального темпа, лишая себя выходных и общения с близкими?
— Сейчас стало чуть посвободнее — схлынули сериалы. Отвалились топы — те, что пожирали львиную долю времени, «Физрук», «Кухня». А от «братских могил», которые с утра до вечера транслируются по центральным каналам, я отказываюсь. Каждый раз смотрю в свое расписание и думаю: «Ну вот в следующем месяце точно наступит тот счастливый момент, когда можно будет сделать "у-тю-тю" детям, заехать к зубному и что-то еще из важного осуществить».
Давайте посмотрим расписание на октябрь, которое я сегодня получил. Честно признаюсь, я делал на него грандиозные ставки. Смотрим: 1-го и 2-го выходной, подчеркнуто директором: мол, смотри, сколько ты отдыхаешь! Далее выходные 8-го и 16-го, на этом все... Теперь, скрипя зубами, думаю: «Ну, наверняка ноябрь будет лучше». Хотя, возможно, я просто кокетничаю: «Смотрите, как мне тяжело!» — а на самом-то деле... Ведь 99% актеров мечтают о такой занятости.
— Чем компенсируете близким длительное отсутствие дома?
— Ничем. Только уповаю на их понимание.
— Как часто бываете в родном Санкт-Петербурге?
— Стараюсь бывать чаще. У меня там и жилье есть, и близкие люди, так что приезжаю регулярно.
— Я вас поздравляю с началом съемок сразу двух сезонов «Голоса» — седьмого взрослого и «60+». Что скажете про пенсионерский вариант?
— Ой, «60+» вообще замечательно. Я же оцениваю со своей позиции «тяжело — не тяжело». Так вот он оказался достаточно емким, но коротким, не столь энергозатратным, такой лайт- вариант. И домой меня привезли после съемок не «мертвым». Маленькие, уютные команды, но очень интересные.
Сначала я был в некотором негодовании типа: «Что еще вы заставите меня вести?!» Но в итоге получил большое удовольствие от общения с этими людьми. Если во взрослом «Голосе» есть как интеллигенты, так и скобари проскакивают, то в «60+» только интеллигенция, милейшие люди.
Дальше мы начали снимать взрослый «Голос», и я опять погрузился в эту тягучую нескончаемую историю набора огромных команд. Я в день беру 46 интервью! Приезжаю рано утром, когда к съемкам еще ничего не готово, и начинаю путь от семьи к семье, от исполнителя к исполнителю. С каждым мне нужно пообщаться порядка четырех-пяти минут. Причем, это должна быть яркая, острая беседа, которая потом идет в монтаж. Это очень изматывающая история.
После очередного блока я забегаю в абсолютном мыле в свой вагончик, где меня быстро протирают мокрым полотенцем. Надеваю следующий комплект одежды, в котором должен быть в кадре, звучит песня (на первую я никогда не попадаю — вбегаю, когда она уже заканчивается), и я продолжаю работать. Потом у всех обед, а я быстренько переодеваюсь и бегу опять разговаривать с людьми. Вот такой мой план на день — 46 абсолютно не знакомых мне людей.
— Вы рады приходу в наставники вашего земляка Сергея Шнурова?
— Мне абсолютно все равно, земляк он — не земляк, я вообще не приветствую землячества. У меня другой критерий — приятен мне человек или нет. Что касается человеческих отношений, у нас с Сережей они весьма теплые. Последняя его эсэмэска по поводу не скажу чего со словами: «Спасибо, брат», — это доказывает. Не целуемся, конечно, в засос при встрече, но это по-настоящему товарищеские отношения.
С Костей Меладзе у меня теплые, уважительные отношения — я его гораздо хуже знаю. Каролину Мирославовну (Ани Лорак — прим. «ТН») знаю намного лучше, мы живем неподалеку друг от друга. Частенько сталкиваемся в закрытой сауне, так что я узнаю ее по ногам, по бедрам, по покату груди. К макияжу пока еще не привык, но тоже начинаю узнавать. С Василием Михайловичем (Баста — прим. «ТН») мы уже не первый раз работаем вместе, у нас достаточно неплохие, ровные отношения.
Фамилия не обязывает
— Поделитесь какими-то своими мужскими правилами, которым вы следуете в отношениях с женщинами?
— Меня на съемочной площадке называют «король хаоса», и в отношениях, возможно, я интересен именно своей непредсказуемостью. Правила какие-то, наверное, есть, но они просты до банальности: чистоплотность, мужественность и порядочность (которая, возможно, далеко не всегда мне свойственна — с точки зрения женского пола).
— А сыну вам удалось передать свой джентльменский кодекс отношений с прекрасным полом?
— Понятия не имею, как сын общается с дамами. Но судя по тому, что там стоит небольшая очередь к телу, мне кажется: он юноша приятный во многих отношениях.
— Вы довольны тем, как складывается жизнь у Кирилла? Или периодически занимаетесь нравоучениями?
— Я не доволен точно. Но мне важно, чтобы Кирилл был доволен. Сын очень избирательно относится к актерской профессии, она ему мало интересна. Он сказал, что не хочет, как я, тратить свою жизнь на сидение в душном актерском вагоне. Поэтому он путешествует по миру, катается на сноуборде, занимается кайтсерфингом. Когда выпадает работа в кино, он приезжает, снимается и снова уезжает в свои путешествия на вольные хлеба. Повзрослев, Кирилл стал намного более терпимым, в нем затянулось желание противоборства с отцом, попытки доказать мне, что возможен не только актерский путь, но и тот, который выбирает он.
Кирилл себе так решил, что фамилия его к чему-то обязывает, хотя ни к чему она не обязывает на самом деле. Мне вообще все по барабану, лишь бы он был счастлив. С годами сын подуспокоился, прогнал всех ненужных тараканов из головы, и наше общение выровнялось. Сейчас у нас снова хорошие, добрые, мужские отношения.
«Непрощенный» в кино с 27 сентября
0
25.00
