Вчера, 1 сентября, в Россию пришла осень, а с ней перспектива роста безработицы еще на 200-300 тысяч человек. Как сообщил первый вице-премьер Андрей Белоусов на заседании президиума правительственной комиссии по повышению устойчивости российской экономики, основные потери рабочих мест ожидаются в машиностроении, где спад производства уже составил 10-17%, и на химических предприятиях со спадом 9-10%. «О каждом из них нам нужно подумать, — молвил глава правительства Михаил Мишустин. — Здесь мы должны, может быть, провести еще ряд совещаний...»
Две недели назад Минтруд сообщал о 675 тысячах официально зарегистрированных в стране безработных (при общей численности рабочей силы 75,1 млн), теперь количество безработных может вырасти на треть или наполовину. Напомним, минимальная величина пособия по безработице в 2022 году составляет 1500 рублей. Максимальная величина в первые три месяца выплаты — 12 792 рубля, в следующие три месяца — 5 тысяч рублей.
Для сравнения: в Германии (2,36 млн безработных) пособие для одинокого взрослого человека составляет 449 евро, или 37 400 рублей. В Чехии (240,7 тысячи безработных) максимальное пособие не более 13 528 крон (530,3 евро), а реально — 65% средней зарплаты в первые два месяца, 50% — в третий и четвертый и 45% — в пятый, он же последний, месяц. В Литве (160 тысяч безработных) первые три месяца пособие составляет 250 евро с дальнейшим снижением до 112,5 евро (восьмой, он же последний, месяц).
В 2020 году Россия по объему производимого ВВП чуть-чуть обогнала Германию, в 6 раз превосходила Чехию и в 30 раз — Литву. А по числу долларовых миллиардеров опережает их вместе взятых. Так что нищенское пособие по безработице в России не от бедности, а по «стратегическим соображениям». Как объясняет директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон, «это подушка, на которую человек может рассчитывать, когда ищет работу. Чем она мягче, удобнее, тем дольше можно искать. А когда пособие смехотворно, да его еще и трудно получить, приходится браться за первую попавшуюся работу...»
Власти в этих условиях нужно лишь позаботиться о том, чтобы безработица не приобретала массовый характер: не увольняя людей, где-то подсократить рабочий день или неделю, отправить в отпуска, перевести на вспомогательные работы... В итоге российский трудовой рынок практически сохраняет прежнюю занятость, хотя со снижением трудовых доходов.
Нынче сокращение трудовой занятости российского населения серьезно компенсируется из-за специальной военной операции на Украине. Во-первых, по данным Европейского агентства пограничной и береговой охраны Frontex, за период с 24 февраля по 22 августа из России уехали почти миллион человек, освободив несколько сотен тысяч рабочих мест. Во-вторых, недавним указом президента штатная численность Вооруженных сил страны увеличена до 2 039 758 человек. Плюс многие предприятия оборонного комплекса переведены на трехсменную работу, хотя производят они отнюдь не ширпотреб.
А еще более 40 регионов взяли шефство над ДНР и ЛНР, где на восстановление порушенной инфраструктуры требуются десятки тысяч квалифицированных специалистов. Платят хорошо: квалифицированный электрик, например, может претендовать на 300 рублей в час при 11-часовом рабочем дне. Хотелось бы, конечно, знать: почему в российских, вполне мирных областях, городах и селах заработки впятеро, а то и вдесятеро меньше?
На другом фланге России, в Приморском крае (по территории почти половина Японии, а население в 67 раз меньше), в нынешнем июле работодателями было заявлено 58 055 вакантных рабочих мест — в сферах строительства, обрабатывающих производств, сельского, лесного хозяйства, охоты, рыболовства и рыбоводства и других важных дел. При этом официальная численность безработных, зарегистрированных в органах службы занятости населения, составила 10 306 человек. То есть каждому безработному предлагалось шесть вакансий, а они почему-то не идут, игнорируют. Еще 34,5 тысячи приморцев не имели постоянного занятия, но активно его искали — и по методологии МОТ тоже классифицировались как безработные. В краевом центре занятости разводят руками: на рабочие должности не соглашаются не только «белые воротнички», не желающие связываться с трудом вне офиса, но и тысячи юных «миллениалов», получивших образование для галочки и ни дня не работавших по профессии.
Но если взглянуть в краевой список «востребованных профессий», многое становится понятным: здесь числятся машинист котельной с зарплатой 20 тысяч рублей, уборщик производственных помещений на 18 тысяч, повар на 25 тысяч, разнорабочий на 22,8 тысячи, воспитатель на 23 тысячи: При этом хорошо известно, что даже на весьма скудную жизнь в недешевом Приморье уходит не меньше 35-40 тысяч в месяц, а официальная средняя зарплата во Владивостоке составляет 55 385 рублей. Зачем же юноше, обдумывающему житье, такие вакансии? Чтобы его уже при вступлении в самостоятельную жизнь назвали нищебродом?
Впрочем, откуда в Приморье возьмутся в нужном количестве высококвалифицированные кадры (рабочих и среднего звена), о дефиците которых твердит местная власть, если в нынешнем году во всех местных профессиональных колледжах число бюджетных мест чуть-чуть превысило 8 тысяч, а раньше было еще меньше? И лишь ныне региональное Министерство профобразования пересмотрело перечень специальностей, убрав оттуда «право», «коммерцию», «социальное дело» — в пользу более востребованных в Приморье. Что называется, давно пора.
Надо ли удивляться, что Приморье год от года теряет население: 1 апреля 2022 года его численность в крае составила 1,855 млн, а 30 лет назад было 2,315 млн человек. То же самое зафиксировано в других регионах Дальнего Востока: по данным Росстата, в 2021 году округ покинули более 16,5 тысячи человек — на 4 тысячи больше, чем годом раньше. Здесь матери перестают рожать детей, а дети со школьных лет мечтают уехать куда подальше. Но куда?
Молодежи нынче везде нелегко: по данным Международной организации труда (МОТ), уровень молодежной безработицы в мире составляет около 15% — втрое превышает аналогичный показатель для всего экономически активного населения. Однако Россия и здесь «лидирует»: в возрастной группе 15-19 лет безработица составляет 27,6%, в группе 20-24 лет — 15,4%.
Взрослые привыкли винить в этом саму молодежь: мол, ленивы и нелюбопытны, могут мало, а хотят много: Но в Подмосковье ныне конкурс в медицинские колледжи на специальности «сестринское дело» и «лечебное дело» составил до четырех человек на место. Хотя три года назад был стабильный недобор. Причина простая: медикам повысили зарплату до уровня, когда на нее можно жить, — и сразу у нужнейших профессий появилась востребованность. В том же Подмосковье, одном из первых регионов, где запустили режим самозанятости, в нынешнем году вдвое выросло число самозанятых подростков: из 407 тысяч начинающих предпринимателей несовершеннолетних 4,3 тысячи: сами нашли себе дело, сами зарегистрировались в налоговых органах... А в целом по России таких подростков от 14 до 17 лет уже более 78 тысяч.
Зато там, где этим процессом управляют взрослые, успехов немного: по данным Росстата, в 2021 году из трудоустроенных выпускников профессиональных училищ и техникумов более трети (37,5%) нашли себе работу, не связанную с приобретенной во время обучения профессией. И эта непригодность полученного образования становится одним из решающих факторов роста молодежной безработицы.
Никуда не годится и технология обучения большинства подростков в российских колледжах. В учреждениях профессионального обучения Германии, Австрии, Швейцарии, Дании, Норвегии основной формой профессионального обучения является «дуальная модель»: совмещение обучения в школе и на работе. В Швейцарии еще в 2002 году был принят закон о профессиональном обучении, который обязывает региональные власти поддерживать трудоустройство подростков, получивших базовое образование, и обеспечивать условия для компаний по созданию специальных ученических рабочих мест — от сфер общественного питания до высокотехнологичного производства и программирования. Через несколько лет выяснилось, что это выгодно и для работодателей: средний годовой доход предпринимателя от найма одного молодого стажера за вычетом зарплаты и сопутствующих расходов составляет около 3 тысяч франков.
В Великобритании и некоторых других странах эту выгоду работодателя обеспечивает государство: теперь предприниматель получает субсидии за прием на стажировку молодежи в возрасте 16-18 лет. Выплаты за наем молодых сотрудников предусмотрены также в Новой Зеландии, Италии, Австралии. В результате страны демонстрируют заметно более низкие показатели молодежной безработицы: в Швейцарии она составляет 6,9% (возраст 15-29 лет), в Новой Зеландии — 9,6% (15-24 года), в Великобритании — 11,2% (16-24 года).
В России еще с 2014 года на базе Агентства стратегических инициатив действует пилотный проект по внедрению такой практики в 23 регионах. Однако за прошедшие годы программа распространена лишь на 150 учебных заведений (из почти 5 тысяч ССУЗов) и 1,1 тысячи предприятий. О государственных субсидиях за прием на работу и обучение подростков пустые разговоры идут не первый год:
А в это время
Социологические исследования портала hh.ru и онлайн-университета Skypro показали: 85% работников самых различных российских предприятий хотя бы раз за последние полгода думали о смене профессии. Чаще всего это на уровне мечты — люди мечтают перейти в модные профессии: IT, массмедиа, маркетинг, искусство, рекламу и PR... Но каждый четвертый респондент (27%), сообщивший при опросе о желании сменить работу, задумывается об этом при получении зарплаты: на текущем месте работы они зарабатывают до 50 тысяч рублей в месяц...
0
17.60
