22 ноября президент России Владимир Путин провел совещание с членами правительства, на котором выяснилось, рассказывает специальный корреспондент “Ъ” Андрей Колесников, что все: права водителей снегоходов и бизнесменов не будут ущемляться так откровенно, как раньше.
Встреча с членами правительства началась с истории эвакуации россиян из сектора Газа.
— Там ситуация давно уже вышла за грань критической,— пояснял господин Путин.— К нам обратилось, по-моему, 900 человек с просьбой вывезти оттуда. Из них 639 граждан России и еще 271 человек — их родственники.
Человек, по данным министра по делам чрезвычайных ситуаций Александра Куренкова, оказалось 909. Из сектора Газа вывезли 571 обратившегося. И скорее всего, обращенного — в мусульманскую веру.
Министр экономического развития Максим Решетников рассказывал, как идет волнующая работа по поддержке российских брендов.
— На сегодняшний момент Роспатентом зарегистрировано всего по стране 860 тыс. товарных знаков,— сообщил он.— И как вы (Владимир Владимирович Путин.— А. К.) отметили, из них российским компаниям и гражданам принадлежит уже более половины, если быть точным — 490 тыс. Причем за последние полтора года число таких знаков, которые принадлежат нашим компаниям, выросло более чем на треть!
То есть даже после великого исхода иностранных компаний и брендов из России почти половина все равно принадлежит им.
— Законодательно закрепили новый вид интеллектуальной собственности — географическое указание,— добавил Максим Решетников.— Например, «Тульский пряник», «Вологодское кружево», «Оренбургский пуховый платок», «Краснодарский чай», «Дымковская игрушка».
Разве нечем стране гордиться и в этих нечеловеческих условиях? Ведь получалось именно этими брендами гордиться в Советском Союзе. Сдюжили тогда — сдюжим и сейчас. Сможем гордиться во что бы то ни стало.
— Второй момент,— сообщил Максим Решетников.— Мы помогаем российским региональным брендам выходить на внешние рынки. Для этого мы провели работу и присоединились к международным соглашениям, к Лиссабонскому соглашению, и теперь одной заявкой есть возможность регистрировать наши региональные бренды в нескольких юрисдикциях.
И вот это была новость. Оказывается, Россия не только выходит изо всех соглашений с Европой, но и входит в них.
Тут вышла небольшая неувязка. Владимир Путин попросил главу Агентства стратегических инициатив Светлану Чупшеву рассказать, что такое конкурс российских брендов.
— У нас,— сообщила она,— возникла идея провести конкурс российских брендов, и вы поддержали эту инициативу.
Если уж президент поддержал инициативу, зачем он спрашивал тогда, что это такое? Да много еще таких загадок.
Поистине позитивная и долгожданная новость была озвучена Максимом Решетниковым:
— По вашему поручению и по просьбе Кузбасса мы с МВД и Минсельхозом упрощаем допуск к управлению снегоходами! Мы наконец-то договорились, что ими смогут управлять на основании прав категории А и В, но только если на этих снегоходах не будут выезжать на дороги общего пользования! — доложил Максим Решетников.
Без шуток: наконец-то!
Причем, если разобраться, и выезжать можно. Вот вам лайфхак:
— Пересекать можно будет,— пояснил Максим Решетников,— но двигаться по ним, конечно, нельзя будет.
А кто разберет, двигаетесь вы или начинаете пересекать? Можно поспорить...
— Люди давно ждут этого законопроекта,— справедливо заметил Максим Решетников.— Все, кто пользовался снегоходами (а это множество избирателей. — А. К.), понимают, насколько это надо.
Между тем на фоне того, что все растет, президент с тревогой отметил сокращение на пять процентов грузопотока по внутренним водным путям. Это, кажется, единственное, что еще вызывает тревогу в стране. Все остальное просто прет.
Но министр транспорта Виталий Савельев заверил, что ничего, теперь попрет и это.
И вот наконец вице-премьер Дмитрий Григоренко перешел к теме снижения административной нагрузки на бизнес.
— У нас отдельным направлением работы является... направление работы по созданию обратной связи от бизнеса,— рассказал он.— И у нас последние несколько лет на портале госуслуг запущен сервис... Именно в качестве сервиса: досудебное обжалование на действия проверяющего может подать любой предприниматель, любой бизнесмен. И этот сервис пользуется определенным спросом! У нас в прошлом году порядка 3,5 тыс. жалоб было подано, в этом уже 4 тыс. с хвостиком жалоб!
Жалобы «с хвостиком» — разве это не трогательно?
В чем же все-таки хотелось между тем верить Дмитрию Григоренко? А вот:
— Мы, по сути, за несколько лет отказались от проведения проверок ради проверок. Мы коренным образом изменили даже не подход к проверке, а вообще смысл самой проверки. Ведь до сих пор проверка фиксировала факт нарушения и, по сути, являлась неким инструментом наказания, что ли, «по умолчанию». А сейчас мы перешли на то, что проверка назначается по рискам или по информации, из которой следует, что где-то либо будет совершено нарушение, либо нарушение совершается и другим способом, кроме как проверкой, исправить ситуацию невозможно. По сути, проверка стала на сегодняшний день неким инструментом предотвращения нарушения,— завернул под конец Дмитрий Григоренко.
Еще минута, и выяснилось бы, что проверка — единственное, что на сегодня служит идее подлинного развития бизнеса.
И оно выяснилось:
— Мы ввели отдельный механизм контроля. Он, кстати, у нас как следствие из реформы получился! — обрадованно рассказывал вице-премьер.— Мы достаточно скептически к нему относились на старте, но сейчас он так сильно себя зарекомендовал. Речь идет о профилактических визитах. То есть, по сути, о чем идет речь? Речь идет о том, что профилактический визит — это визит контролеров без применения санкций и каких-то штрафов в случае, когда у проверяющих органов есть информация, что бизнес что-то не соблюдает или что-то не понимает в действующем законодательстве. У бизнеса,— заверил Дмитрий Григоренко,— на сегодняшний день появился огромный спрос на такие профилактические визиты!
Просто заходят поговорить.
— Я даже в определенный момент относительно скептически к этому относился, потому что это некая такая постоянная государственная консультация бесплатная (это ключевое слово проекта.— А. К.) бизнесу, как соблюдать нормы и правила,— признался вице-премьер.— Но в итоге мы вышли на то, что это действительно очень эффективно работает! Допустим, на сегодняшний день у нас количество этих профилактических визитов по прошлому году было в два раза больше, чем количество проверок, а в этом году — уже в три раза больше!
Количество самих проверок, доложил он, катастрофически падает. А зачем они, если желанный для всех участников процесса эффект достигается профилактическими визитами?
— Важно, что большую роль в этом процессе у нас играет мораторий на проверки, который действует по вашему поручению,— продолжил Дмитрий Григоренко.— И он действительно позволил отказаться от значительного числа проверок на объектах, чья деятельность не связана с высоким риском причинения ущерба здоровью и имуществу граждан! И ситуация складывается таким образом, что у нас по плановым проверкам мораторий действует до 2030 года.
Но не все так безоблачно:
— А вот по внеплановым проверкам,— вздохнул вице-премьер,— на которые тоже действует мораторий и по которым при наличии моратория можно проводить проверки при наличии индикаторов риска, то есть при наличии информации, которая позволяет сделать вывод, что допускается какое-то нарушение, по внеплановым проверкам у нас мораторий действует только до конца 2023 года.
Дмитрий Григоренко дал ожидаемый пас Владимиру Путину. И пас стал голевым:
— Михаил Владимирович,— обратился президент к председателю правительства,— может, нам на 2024 год продлить мораторий? Ну, кроме объектов высокого риска, чрезвычайно высокого!
И вроде предвыборная кампания еще не стартовала, а ходы уже можно было записывать (для опыта следующих кампаний).
— Владимир Владимирович,— решительно согласился господин Мишустин,— мы об этом говорили, даже прокурор, я помню, предлагал больший срок. Думаю, что, конечно, да, Владимир Владимирович! И думаю, что нужно просто определить срок!
— Прокуратура всегда предлагает больший срок, а мы с вами должны определить, какой является оптимальным,— кивнул президент.
Кому и знать, что все так обстоит, если не ему.
— Да, но здесь, Владимир Владимирович, срок, который предлагает прокуратура, именно на мораторий,— не понял юмора Михаил Мишустин.— Это такая противоположная тенденция...
— Мы говорили — до конца 2024 года, Владимир Владимирович,— подхватил Дмитрий Григоренко.— Но любой срок, который вы назовете, для нас будет правильным сроком!
И вот эта фраза стала, я считаю, апофеозом среды.
Хоть вице-премьер вроде и не судья. И не судим будет.
— Давайте на 2024-й продлим,— миролюбиво предложил президент.
— Принято! — с плохо скрываемым восторгом заключил Дмитрий Григоренко.— Спасибо огромное!
Да было бы за что.
0
75.00
